Любовь и проклятие камня

— Матушка, вы думаете, старый господин умрет? — тихо спросила Сонъи.

Елень стряхнула с юбки капли, упавшие с крыши; темное пятно, разрастаясь, поползло в стороны. Таким же образом что-то нехорошее разрасталось в груди, нарывало, как чирей. Душу терзало какое-то не то предчувствие, не то томление от чего-то неясного и необъяснимого. Елень вдохнула поглубже.

— Кто ж знает? — проворчала и тут же опомнилась: она не оговорила сроки отсутствия Чжонку.

— Постой здесь, я сейчас, — и с этими словами зашла в дом.

Сонъи осталась одна на крыльце. Девушка спустилась со ступенек и встала, повернувшись к солнцу лицом. Смерть старого политика ее не пугала, хотя и радости не доставляла. Вот только Чжонку, должно быть, расстроится, да и капитан тоже.

Тут она увидела бегущих в ее направлении людей. Девушка подставила ладонь над глазами, чтобы рассмотреть их, и первого узнала без труда.

— Чжонку!

Юноша подбежал, и тогда Сонъи опустила руку. Чжонку, узнав ее в последний момент, — ему сообщили, что приехала наложница отца — опешил. Она, щурясь от солнца, улыбалась, глядя на него. А Чжонку, испугавшись, сам не зная чего, вдруг оглянулся. Девушка проследила за его взглядом. Краска схлынула с румяного лица, в глазах мелькнуло отчаяние и боль. Сонъи шагнула назад. Чжонку, заметив такую реакцию, прыгнул к ней, и она вцепилась в него обеими руками, прячась за спину. Мингу, белый как полотно, опустил глаза.

— Агасси́ Сонъи[1]…

Девушка молчала. Мингу видел лишь пышную чиму цвета персика, да напряженные пальцы, держащие Чжонку за рукав униформы. Чжонку накрыл острый кулачок своей ладонью. Сонъи отпустила рукав, но своей руки из теплой ладони парня не убрала. Мингу глядел на руки влюбленных, а душа выворачивалась наизнанку. Ынчхоль переводил глаза с Ынчхоля на Чжонку и обратно и молчал.

— Агасси…, — повторил Мингу, но тут открылась дверь и на крыльце показалась Елень. Она окинула взглядом молодых людей. Юноши стояли напротив Чжонку, за спиной которого пряталась Сонъи, и сын капитана держал ее дочь за руку, а та стояла так, будто видела и ощущала в парне защитника, если не сказать любимого.

«Этого только не хватало»,— мелькнуло в голове, и женщина поспешила спуститься к молодым людям. Она была так удивлена увиденным, что даже не разглядела студентов, стоящих напротив ее детей.

— Госпожа Фао Елень, — проговорил ей в спину Мингу, и она, вздрогнув, оглянулась.

Юноша был бледным и отводил глаза, а голос взрослого ребенка дрожал.

— Ли Мингу? — насилу вспомнив, пробормотала Елень.

Тот сделал несколько шагов и остановился в нерешительности, потом поднял на женщину глаза, и у госпожи заныло сердце. Парень стоял напротив, возвышаясь над ее плечом, и вид у него был побитой собаки. Елень, взяв себя в руки, заговорила первой:

— Молодой господин, рада вас видеть. Вижу, вы тоже студент Сонгюнгвана.

— Да, я… я восстановился осенью.

Тут она заметила Ынчхоля, который, поймав ее взгляд, быстро поклонился.

— Добрый день, госпожа Фао. Меня зовут Сон Ынчхоль, я старший сын второго советника.

Елень поклонилась молодым людям.

— Вы… вы друзья Чжонку?

— Да, госпожа. Мы живем в одной комнате, — ответил за друзей Ынчхоль.

«В одной комнате? В одной комнате? Это как? Сын советника Сон, бывший жених Сонъи и сын извергнувшегося из рода капитана? Это что? Шутка такая?»— подумала женщина, переводя взгляд с одного юноши на другого.

На Чжонку взгляд остановился, а потом, скользнув по руке, задержался на кулаке юноши, в котором тот так и продолжал сжимать маленькую ладошку Сонъи. Девушка, встретилась глазами с матерью и, покраснев, поспешно вырвала руку из пальцев Чжонку, так поспешно, что тот, не поняв, что произошло, оглянулся и встретился глазами с госпожой. Густая краска мгновенно залила лицо, но парень не опустил глаз, будто говоря: «да, это так». Елень, не мигая, смотрела на него, а тот покраснел еще больше, но за его спиной так и продолжала стоять Сонъи, поэтому он не мог отойти, не мог оправдываться. Вернее, не хотел.

«Может, так даже лучше»,— подумал он и расправил плечи.

Елень, решив разобраться со всем позже, быстро сказала:

— Молодые господа, простите, но мы здесь по делу. Чжонку, быстрей собирайся.

Юноша встрепенулся: страх ледяными щупальцами коснулся души.

— Что случилось?

— Твой дед плох, тебя ждет отец. Поторопись. Мы подождем тебя здесь.

Чжонку кивнул, оглянулся на Сонъи. Та стояла, повесив нос, и на парня не смотрела.

— Поторопись! — повторила госпожа.

Чжонку глянул на друзей и бросился обратно к общежитию. Ынчхоль глянул на него, потом на Мингу, быстро поклонился Елень и побежал за Чжонку. Мингу остался с женщинами. Сонъи так и не поднимала глаз. Теперь ей и спрятаться было негде. А молодой человек вдруг опустился перед ними на колени. Елень быстро оглянулась: еще не хватало, чтоб кто-то увидел коленопреклонённого сына чиновника второго ранга Палаты Церемониала Ли Чжухо! Но здесь они были одни.