Любовь и расчет

– Вести переговоры, – ответил он. – Выбивать максимальную выгоду.

– О да, разумеется. – Хоуп смиренно улыбнулась. – В отличие от меня.

– Все приходит с опытом.

– Есть объяснение поведению моей матери. Она пыталась избавиться от меня с тех пор, как со мной случилось… это.

«Потому что я – ходячее отражение позора семьи Лоури».

– Вы думаете, ваша семья вас только что продала? – с подозрением спросил Кайден.

– Я не уверена. – Хоуп отвела взгляд в сторону. – По крайней мере, на этот раз я думаю, что это скорее моя заслуга.

– Тогда, возможно, умелый переговорщик – это вы сами. Если я и стою здесь, то только потому, что вы сами хорошо себя продали.

Она не смогла удержаться от смеха.

– Я себя продала? Мистер Даггер, у вас очень мало такта.

– Простите, я не хотел показаться грубым. – Он наклонился к ней ближе. – Но не думайте, что я вас покупаю. Вообще-то, мне казалось, мы ясно установили еще в саду Данквортов, что я точно так же, как и вы, получаю выгоду от этого союза. Это больше похоже на равноправный обмен, чем на что-либо другое.

При его приближении Хоуп слегка отклонилась назад и заправила за ухо выбившуюся прядь волос.

– Я не уверена, что наша сделка настолько равноправна. Я стану вашей женой. У вас априори будет больше власти надо мной, чем у меня над вами.

Как только она увидела, что он поднял брови, ее осенило: как она могла такое сказать? Она закрыла глаза, стыдясь правды, которую не должна была произносить вслух. Она хотела было извиниться, но увидела, как Кайден покачал головой.

– Я же уже говорил вам: я не тюремщик. Вы не собственность, которой я могу владеть. На самом деле я вижу в вас скорее… партнера.

– Партнера?

– Да, аналогично как в компании, – прояснил он. – Не знаю, заметили ли вы, мисс Мод, но мы с вами создали совместное дело.

Хоуп снова рассмеялась. Было очевидно, что Кайден не похож ни на одного джентльмена из аристократии, с которыми она была связана раньше. С самого первого бала, на котором она отказала ему, он обращался с ней практически как с мужчиной. И, как ни странно, это ее не беспокоило. Учитывая, что в его присутствии ее сердце не позволяло ей сохранять спокойствие, любой жест, способный снять электрическое напряжение между ними, был более чем желанным.

– Сегодня я пришел не только за тем, чтобы поговорить с вашими родителями, – продолжал он. – Я принес вам кое-что.

Он потянулся к внутреннему карману сюртука и достал небольшую металлическую коробочку. Сверху на ней был выгравирован герб – круг с веревкой внутри в виде простой петли со свободными концами. Это была эмблема его компании, также украшавшая некоторые виды его транспорта.

Кайден стоял неподвижно, пока Хоуп не решилась наконец взять протянутую коробочку в руки. Любопытствуя, она повертела ее в руках, пока не нашла такую же спрятанную серебряную кнопку, как и на той трости. Она нажала на нее, и шкатулка со щелчком открылась. Внутри сверкало кольцо из белого золота с тремя изумрудами по центру.

Хоуп глубоко вздохнула и подняла глаза.

– Это очень красиво, но…

– Но?

– Но я думаю, что вам стоит вернуть его и купить что-нибудь подешевле, – ответила она. – Вы и так собираетесь много потратить на мою семью, так что я не думаю, что это самое разумное решение.

Его смех всегда заставал ее врасплох.

– Невероятно, – фыркнул он.

– Что именно?

– Впервые в жизни кто-то назвал меня неразумным. Эзра придет в восторг.

– Я не хотела вас оскорбить.

– Ну, – улыбнулся он, – надеюсь, что правда не хотели.

– Просто мне не хотелось бы, чтобы вы потеряли слишком много денег и посчитали это неудачным вложением.

«И чтобы возненавидели меня, когда все это осознаете».

Кайден ничего не ответил. Он спокойно забрал у нее коробочку, достал кольцо и, как тогда в саду, взял ее за руку, чтобы снять перчатку. Затем он надел драгоценность на ее безымянный палец.

– Вы неплохой переговорщик, – наконец тихо сказал он, – но вам пока трудно объективно оценивать некоторые вещи.

Если его смех поразил ее до этого, то то, что он сделал потом, ошеломило ее еще больше. Кайден наклонился ближе и провел рукой по ее щеке. Затем он мягко обхватил ее за затылок, притянул к себе и накрыл ее губы своими.

Хоуп не солгала Эвелин. Ее никогда не целовали. И уж тем более она никогда не представляла, что это произойдет именно так.

Она была настолько захвачена врасплох, что поначалу даже не разомкнула губ. Их первое соприкосновение было неловким, едва похожим на ласку. Но даже этого оказалось достаточно, чтобы выпустить наружу все то электричество, копившееся внутри за время их недолгих встреч. За секунду до поцелуя Хоуп поняла, что нервы, которые до этого сотрясали ее, были лишь предвкушением. Предупреждением. Предзнаменованием.

Она все еще не была уверена, хорошим или плохим.