Любовь и расчет

– Я уверена, что он не хотел ничего такого говорить или заставлять тебя чувствовать себя так! – защищала его Эвелин, стоя за диваном. Она не переставала двигаться, пока Хоуп рассказывала ей все (ну или почти все). – Кай немного неуклюж, когда дело доходит до отношений с другими… Особенно с женщинами. У него нет никакого опыта! Я не помню, чтобы он завоевал хоть одно сердце…

– Это не имеет значения! – возразила Алиса. – Тебе, скорее всего, это просто неведомо, но у мистера Даггера наверняка достаточно опыта общения с противоположным полом. По крайней мере, уж точно больше, чем у Хоуп! Ему следовало проявить как можно большую деликатность. Это была ее брачная ночь, он должен был сделать вид, что ее ноги вообще не существует. Вот же болван!

– Послушайте, девочки…

– Да, он болван, в этом я с тобой полностью согласна! – признала Эвелин, полностью проигнорировав Хоуп. – Но у него были благие намерения, я в этом уверена!

– Откуда нам это знать, если он с ней даже не общается! – Алиса повернулась к Хоуп. – Ты правильно поступила, что больше не попыталась ничего с ним делать. Пусть ползает у твоих ног и целует землю, по которой ты ходишь, если хочет попасть в твою постель. Пусть страдает!

– Не похоже, чтобы он сильно страдал, – пробормотала Хоуп. – Его почти не бывает дома, он все время работает. Мы похожи на… брата с сестрой, живущих под одной крышей. – Она сделала паузу. – Хотя брат с сестрой и то были бы более ласковы друг с другом…

– Не слушай Алису, – сказала Эвелин, обогнув диван и усевшись рядом с ней. – Загони его в угол и поцелуй так, будто завтра никогда не наступит! Это растопит его сердце. Он очень гордый и упрямый. Он будет думать, что ты его ненавидишь, пока ты не докажешь обратное…

– Не смей! – оборвала ее Алиса. – Хоуп, у тебя тоже есть гордость. Если ты прогнешься, он окажется в выигрыше.

– Сейчас они оба проигрывают!

– Ты ничего не знаешь о любви и желании, Ив! Хоуп, послушай моего совета.

– А что ты об этом знаешь, Али! У тебя такое же ледяное сердце, как и у него!

Они продолжали спорить, не обращая внимания на Хоуп. Та лишь вздыхала и продолжала пить чай.

Она впервые решилась поднять данную тему в разговоре с подругами. Она думала, что они помогут ей разрешить мучащие ее сомнения, но эффект оказался прямо противоположным.

Несмотря на то что они с Кайденом жили вместе уже две недели, между ними ничего не изменилось. Оба погрузились в тягостную рутину. Они жили в разных комнатах. Когда Хоуп просыпалась, Кайден уже уходил. Она завтракала в одиночестве и рисовала. Потом болтала со слугами, чтобы узнать о внутреннем распорядке дома и послушать анекдоты о мистере Даггере. Из всей прислуги Пегги проработала здесь дольше всех, и, хотя вначале она противилась, позже все-таки начала делиться с Хоуп историями, которые вызывали у той смех.

Ее муж был таким же снобом с обслугой, как и с другими людьми. Однако он выдавал хорошую зарплату, не позволял детям работать на заводах или под его крышей и каждый год дарил подчиненным подарки, обычно в виде новых изобретений и современных инструментов. На любой знак признательности он отмахивался и отстранялся, как будто это была не его идея. Порывшись как-то раз в его кабинете, Хоуп нашла среди царящего там хаоса бумаг квитанции о пожертвованиях во всевозможные благотворительные организации, больницы и детские дома, особенно в бедных районах Лондона. Когда она намекнула мужу, что ей известно об этом, он начал угрюмо отнекиваться.

«Он не может не быть щедрым, но намерен делать вид, что все наоборот, – подумала Хоуп. – Он как собака, которая лает, но не кусается».

В середине дня Хоуп обычно выходила из дома, чтобы повидаться с Эвелин и Алисой. Первая любила поспать, поэтому на утренних прогулках в Ковент-Гарден ее обычно сопровождала вторая. Алиса была экспертом по части покупок, умело выбивала лучшую цену, а ее величественный лик заставлял владельцев магазинов буквально таять от каждого ее шага, словно она была герцогиней Кентской. В распоряжении Хоуп никогда прежде не было такого количества денег, поэтому она прислушивалась к ее советам о том, как обставить дом, не впав в излишки. Эвелин присоединялась к ним по вечерам. Это время они проводили за заказом дополнительного гардероба для Хоуп. Хотя она переделала под себя все платья, которые подарила ей Ив, ее подруга была слишком страстной поклонницей моды, чтобы позволить ей носить только одолженную одежду.

Когда заходило солнце, Хоуп приезжала домой и в изнеможении падала на диван. В ожидании Кайдена она рисовала, а также регулярно вела переписку с Генри и другими родственниками, обещавшими навестить ее, как только она лучше освоится в новом доме. Краткие записки приходили и от Глэдис.

Ей никак не удавалось уговорить экономку работать на нее. Она надеялась, что та в конце концов согласится, поэтому не переставала настаивать. Когда упомянула об этом Кайдену за ужином, он не придал большого значения ее словам.