Любовь и смерть на карантине

– Чтобы продать дорогую вещь, надо быть хорошим психологом. – Люба глянула в гаджет. – Тут много интересного написано про парейдолию. Тема популярная. Выделять из общего фона знакомые объекты умели еще первобытные люди. Вот представьте: стоит человек в шкуре и размышляет: что там шуршит в кустах, соплеменник или саблезубый тигр? Больше шансов выжить у того, кто поверит в саблезубого тигра и убежит.

– Вот и давайте уже ближе к тигру, – напомнил Градов. – То есть к собаке. Про историю явления понятно. Как определить больного человека? Что у него может быть связано с этой большой черной собакой? Люба, она вообще существует? Или только в его воображении?

– Это загадка, Леша. Он не мог просто так на ней зациклиться. Почему я и предлагаю ее поискать. Поспрашивать консьержей. Охранников. Продавцов в ближайших магазинах. В конце концов, собака – это примета. Их не так уж много, особенно больших и черных. Мы сразу отсекаем пуделей, болонок, чау-чау… И цвет. Нас интересуют только черные.

– Может, она его в детстве укусила? – предположила Людмила.

– Все может быть, – Люба вздохнула. – Я спишусь с коллегами, поспрашиваю их. Может, они мне что-то подскажут? Леша, а почему охрану в парке до сих пор не поставили?

– Патрульная машина ездит, я узнавал. Но она одна. А парк огромный. В выходные будут конные патрули.

– Да, дела. – Стас налил себе одному и уже без закуски махнул рюмку водки.

– Самохвалов, ты не зачастил? – удивленно посмотрела на него Людмила.

– Серегу с Лехой догоняю, – невозмутимо ответил Стас.

По ходу пьесы он своих товарищей не только догнал, но и обогнал. Когда позвонила Марина, Самохвалов, старательно выговаривая слова, сказал:

– У нас тут совещание, так что я задержусь. Тё… мама еще там? И зачем тебе тогда я?

Поговорив с женой, Стас опять потянулся к бутылке. Одну они уже прикончили.

– Я не буду, – закрыл свою рюмку Градов.

– А ты, Серега?

– По-моему, хватит.

– Да что вы как не мужики?

– Как не менты, ты хочешь сказать, – подколола Людмила.

– Я больше не мент, – хмуро сказал Стас. – Я подозреваемый. Благодаря тебе, между прочим.

– Ну, началось! Допивай, и я тебе такси вызову. Пока ты еще не в зюзю. У тебя теща гостит, как я слышала. А я имела несчастье видеть эту даму на твоей свадьбе. Про машину-то что соврешь?

– Заглохла.

– Я отгоню ее сюда, к дому, – Люба встала. – Раз уж я одна трезвая. Давай ключи.

– Я с тобой, – Стас встал и пьяно покачнулся.

– Не доверяешь?

– Машина, как-никак, моя. Идем.

Когда они ушли, повисла пауза.

– А ты чего с ними не пошел? – спросила Людмила у Градова.

– Жена могла подумать, что ревную.

– А ты не ревнуешь?

– Все в прошлом. – Градов встал. – Нам надо было бы сегодня допросить этого Маслова, раз уж мы здесь. Но теперь уже поздно. Я выпил, Самохвалов так просто лыка не вяжет. И в самом деле, зачем я, дурак, отпустил Любу с ним?

– Идем, – Сергей тоже поднялся.

– И я с вами, – вскочила Людмила.

…Люба со Стасом шли по тропинке к тому месту, где Самохвалов оставил свою машину.

– Осторожнее! – Люба схватила за куртку поскользнувшегося Стаса. – Держись за меня.

– Давно не приходилось вести по улице пьяного мужика? – усмехнулся тот. – Отвыкла?

– Стас, не начинай.

– Зачем ты со мной пошла?

– Будет лучше, если твоя машина останется на ночь под окнами у Ивановых.

– А, рухлядь! Старая тачка, кому она нужна? Нет, зачем ты со мной пошла? Чтобы муж ревновал?

– У меня, в отличие от тебя, в семье все в порядке.

– Кому ты врешь?

– Вру?!

– Ведь ты меня любила… – Стас попытался ее поцеловать. Люба разжала руку и слегка его толкнула. Самохвалов грохнулся в снег.

– Остыл? – спросила она, глядя, как Стас, чертыхаясь, пытается подняться.

– Дай руку…

Она стояла в раздумьях. Что взять с пьяного мужика? Бывшего любовника. Да еще и бабника.

– Люба, я пошутил.

Она протянула руку:

– Поднимайся.

Проходящая мимо женщина посмотрела на нее понимающе.

– Мужу расскажешь? – спросил Стас, выбравшись обратно на тропинку.

– О чем? Надеюсь, я ключи от твоей машины не потеряла, – она полезла в карман.

– Не шути так.

– Не одному же тебе… Вот они. Но еще одна такая попытка – и уже не ты, а ключи полетят в снег.

– Жестоко, – обиженно засопел Самохвалов. – И несправедливо. Я даже не могу поцеловать женщину, на которой чуть не женился.

– Тогда тебе всех подряд придется целовать, – холодно сказала Люба и подтолкнула его в спину – шагай.

Стас опять чуть не упал.

– Люба! – Она обернулась. Муж в компании обоих Ивановых направлялся к ним и заметно вырвался вперед.

– Не удержался все-таки, – хмыкнул Самохвалов. – Ревность – сильное чувство.

– Ревность – сильное чувство, – эхом откликнулась Люба. – Мотив.

– Что ты сказала?

– Так. Размышляю о нашем деле. О парейдолии.

– Сейчас?!

– Неужели ты думаешь, я всерьез приняла твои заигрывания? Проспишься – будешь извиняться.

Она слегка попридержала Стаса, чтобы остальные смогли их догнать.

– Ну как он? Бузит? – сочувственно спросила Людмила.

– Да вот в снегу извалялся.

– Это она меня изваляла, – сердито сказал Стас.

– Был повод? – невозмутимо спросил Градов.