Любовь и смерть на карантине

«Порядок». – Он поднял голову, пытаясь определить, на каком этаже находится нужная квартира. Консьержке, которая выглянула было из своей каморки, Стас показал удостоверение, буркнув:

– Полиция.

– Еще кого-нибудь убили?! – охнула та. – Когда же вы только изловите этого маньяка!

– С божьей помощью, бабуля, к концу недели, – брякнул Стас, вспомнив, что вчера только было Крещение. И машинально потрогал гудящую голову.

Маслов жил на десятом. «Хоть бы он был дома», – взмолился Стас, давя на кнопку электрического звонка. Но, к счастью, за дверью раздались шаги.

– Кто?

– Полиция. – Он сунул в глазок удостоверение, радуясь, что таким образом подделку отличить почти невозможно.

Дверь приоткрылась:

– Что вам надо? Вы нашли того, кто это сделал?

– Поговорить надо, – Стас надавил на дверь плечом.

Видок у него был еще тот: хмурый, небритый, злой. Маслов даже не усомнился, что перед ним мент. По мнению обывателей, менты выглядят именно так: с бодуна, хамы несусветные, в грязных ботинках. Стас не успел привести себя в порядок после вчерашнего загула, а жена не удосужилась заняться его обувью.

– Я рассказал все, что знаю! – по-бабьи взвизгнул Маслов.

Стас посмотрел на него с неприязнью. Маслов был выше его больше чем на голову, но Стас все равно почувствовал физическое превосходство над этой «особью мужского пола», как он мысленно назвал Николая Маслова. На прижизненных фото Анжелика Маслова была красоткой. Инструктор по фитнесу, как же! А ее муж – недоразумение какое-то. Весь помятый, скособоченный, словно бескаркасное кресло-мешок, покинутое чьей-то задницей пару секунд назад, Маслов был на семнадцать лет старше своей покойной жены. На висках у него были огромные залысины, над резинкой спортивных штанов с растянутыми коленями висел пивной живот, маленькие глазки смотрели недобро.

Гостей Маслов не ждал, похоже, что недавно встал и со вкусом завтракал. На столе красовалась чашка недопитого кофе, а в тарелке лежал надкушенный бутерброд с красной икрой.

– Красиво живем, – не удержался Стас. – Икорку кушаем. Что празднуем?

– А вам какое дело?

– Да не похожи вы на убитого горем вдовца. Об этом я и хотел с вами поговорить.

Стас, не разуваясь, прошел на кухню. Все равно в квартире был чудовищный бардак. Хотя это можно было объяснить тем, что Маслов тяжело переживает смерть любимой жены. А как же тогда икра?

Маслов посмотрел на него затравленно, он явно нервничал.

«Неужели следователю и операм это не бросилось в глаза? – напрягся Стас. – Они его вообще допрашивали?»

– Николай э-э-э…

– Георгиевич.

– Николай Георгиевич, расскажите мне подробно, что случилось в тот вечер, когда убили вашу жену.

– Да я сто раз уже рассказывал!

– Ну, положим, не сто, а один. В деле открылись новые обстоятельства. Обнаружены еще три трупа. Два женских и один мужской.

– Вот видите! Я же сказал, что это был маньяк, который хотел изнасиловать Анжелику!

– Да в том-то и дело, что никого не изнасиловали. И вы не услышали, что один труп мужской. Как вы это объясните?

– Я? А при чем тут я?

– Вот мы сейчас и разберемся, при чем.

Стас без приглашения присел на угловой диван и еще раз с неприязнью оглядел остатки пиршества.

– Икра с Нового года осталась, – поймав его взгляд, принялся оправдываться Маслов. – Не выбрасывать же.

– Зачем? Жизнь продолжается, – насмешливо сказал Стас.

– А вы не ерничайте, – окрысился Маслов. – В том, что случилось с Анжеликой, я не виноват.

– Кто знает… Почему она пошла в парк одна? Было уже поздно, на улице сильный мороз.

– Захотела прогуляться перед сном.

– А вы с ней почему не пошли?

– Я работал! У меня была деловая переписка!

– А чем вы, простите, занимаетесь?

– Торгую… кондиционерами.

– Я не ослышался? Кондиционерами? Да, сейчас на них большой спрос.

Маслов и сам уже понял, что сморозил глупость.

– Да, мы поссорились, – признался он. – И жена пошла в парк, чтобы остыть.

– А вы решили воспользоваться для этого кондиционером, коли уж вы ими торгуете, – съязвил Стас, решив придерживаться «холодной» темы.

– Я вышел на балкон покурить!

«Соседи наверняка слышали, как супруги Масловы в тот вечер разговаривали на повышенных тонах. Ему нет смысла отпираться. И почему его допрашивали лишь один раз? Ведь его поведение подозрительно».

– Знаете, как это бывает, – доверительно сказал вдруг Маслов. – Супруги вспылят, наговорят друг другу глупостей. Он в сердцах говорит: «Я у друга переночую». Она кричит: «А я уеду к маме». Поскольку моя жена немосквичка, то она бежит к подружке, а не к маме. Через парк.

– То есть вы часто ссорились?

– Поймите меня правильно. Моя жена красивая женщина и намного моложе. Была, – Маслов отвел глаза. – Да еще и работала инструктором в фитнес-клубе. Кроме групповых у нее были и индивидуальные занятия. Не очень-то приятно слышать в трубке мужской голос, да еще и с кавказским акцентом: «Я Анжелыке вааще-то звоню»…

– Вы отвечали на ее звонки? – живо среагировал Стас.

– Она была в ванной, и я… В общем, было пару раз.

– И вы ревновали?

– Разумеется, – признался Маслов.

«Да, соседи много чего слышали», – догадался Стас. И спросил: