Давай-ка выпьем, дорогая, по одной,
Давай закурим «Козью ножку» [24] .
И вспомним этот день – кровавый бой,
Мороз, рассвет кровавою полоской.
В то утро, под обстрелом, ты ползком ко мне,
К земле промерзшей телом прижимаясь,
Приполз в дыму, в пороховом огне,
Так мы с тобой впервые повстречались.
И кровь, шипящая из рваных ран,
Мешая мыслям, тело покидала,
Выхлестывалась, роковую отдавая дань
Земле, что в ужасе тогда дрожала.
Ты полз под взрывами скользящею змеей,
Чрез раненую землю пробираясь,
Сам раненный, а на передовой
Жужжали пули осами, как будто примеряясь.
Вот затащил в окоп, перевязал,
Откинулся, теряя кровь по каплям,
И из махры свернув, мне «козью ножку» дал,
Ту незабвенную, замену ей найдешь едва ли.
Я затянулся, посмотрев в твое лицо,
Увидел пред собой я девушку седую,
На пальчике дешевое кольцо,
От пережитого улыбку непростую.
Тонюсенькой тростиночкой была она,
В сравненьи с тем, которого тащила,
Из Ада смертного взлетевшего огня,
Все отдала сестреночка – и победила.
Уж шестьдесят прошло, под восемьдесят мне сейчас,
На Красной, на Параде я увидел
Жизнь подарившую в тот страшный час
Старушку – этого, конечно, не предвидел.
Узнала сердцем сразу – «Это ты?»
«Да, я!» «А это ты?!» Разволновались,
Сбылись мои давнишние мечты,
Есть Бог на свете – увидались.
Мой пузырек всегда в кармане, знаю, где,
Да и газет кругом навалом,
Махра в кисете, все, как на войне,
А что я в нищете живу – гори оно пожаром.
Исчез парад, и в памяти опять война,
И вот от мин и рваная земля передо мною,
Подальше от смертельного огня
Она ползет, прикрыв меня собою.
И затянулись – вместе, как тогда,
И по одной – во Славу той Победы,
Давай-ка по второй, сестреночка моя,
И пусть отныне нас минуют беды.
Андрею Медведеву
Художник Андрей Медведев
Добрейшая улыбка – борода.
Детишек двое – девочка и мальчик.
Давнишней встречи нашей – давняя судьба.
И переулок Плотников там на Арбате.
Его таинственные и бесценные картины на стенах
О нем все время мне напоминают.
Как в доме у Андрея я бывал в тех временах.
Как милая его жена меня встречает.
Прошло так много лет, Андрея телефон молчит.
Куда он переехал – этого не знаю.
Но взгляд мой на его картины – сердце бередит.
Икона, им подаренная, сердце согревает.