Любовь или криминал? (СИ)

Чёрный мигом изобразил эту картинку у себя в голове и загоготал на всю комнату.

— Я представил, как ты такая, кенгуру, ребенок в сумке, и ты с пистолетом бегаешь…

— Да! — подхватил шутку Брайн. — КЕНГУРУ-007!

На этой позитивной ноте разговор вроде как закончился, но вдруг в дверь постучали. Оливия подошла к ней, приоткрыла немного, чтобы увидеть пришедшего. На пороге стояла незнакомая для Оливии, но уже знакомая для нас женщина.

— Здравствуй. Я не помню твоего имени, прости, — мама Влада говорила негромко, она боялась, что Оливия будет грубо с ней разговаривать. Компания заметила гостью.

— Здравствуйте, да, мы верим в Бога! Рассказывайте нам об этом, — Сизый решил пошутить, но Оливия топнула ногой, и все замолчали.

— Вы по какому поводу? — спросила Оливи, нервно сглотнув.

Женщина кивнула на улицу, мол, здесь не получится поговорить нормально. Оливия вышла из дома.

— Понимаешь… Представься, пожалуйста, — Наталья сжимала в руках ситцевый платочек. Оливия не сразу назвала своё имя, поскольку ей было рискованно как-то раскрывать свою личность.

— Красивое имя. Так вот. Думаю, ты знаешь, по какой вине ты оказалась в неблагополучном месте. — Речь шла про СИЗО. — Я просто мама Влада, и хочу объясниться.

Оливия уже открыла рот, чтобы сказать что-то вроде «Я всё поняла, до свидания», но Наталья заговорила быстрее.

— Да, он сообщил о твоём местонахождении в полицию, но он очень сильно об этом жалел. Он не спал всю ночь, он волновался, ему так было стыдно, он боялся, что с тобой что-то сделают там нехорошие люди. Он просил меня спасти тебя, и я это сделала. Надеюсь, я правильно поступила.

Оливия настолько растерялась, что даже не знала, как на это реагировать. Она злилась на Влада, безумно злилась, что было очевидно — кому понравится нахождение в следственном изоляторе? Но почему-то она чувствовала, что ей не врали. Поэтому Оливия улыбнулась доброжелательно и сказала:

— Я так-то на вашего сына зла не держу. Нормальный парень. Понимаю его поступки, он пытался обеспечить свою безопасность, безопасность граждан. Красава. Нечего сказать. Я всё понимаю. Всё окей. Но пускай он сам ко мне придёт вечерочком, и мы с глазу на глаз всё обсудим. Он же не маленький у вас, взрослый мужик. Руки есть, ноги есть, язык есть, мозг есть. Пускай сам объясняется.

— Я понимаю, Оливия, но я боялась, что вы не поверите Владику, а он сильно волнуется.

— Пускай не волнуется. Нервные клетки, как свинина, не восстанавливаются. Во. Короч, пускай вечерком зайдёт, мы чаю попьем, без непристойностей, обсудим сами и поймём, чё да как. Тем более, мне уезжать надо будет скоро в Питер. Денька два, три, и больше я вашу душу беспокоить не буду. Всё будет в ажуре.

Наталью поразила последняя фраза. Она знала, что так говорят участники криминальных групп, это тюремный жаргон, который обычные люди в повседневной жизни никогда бы не использовали.

— Я ему передам, — Наталья закивала. — Доброго вам дня.

— Добре, добре, — с украинским акцентом сказала Оливия, кивая женщине.

Дождавшись, пока та скроется за воротами, Оливия вернулась к ребятам.

Оказалось, что пока Оливия вела переговоры, Сизый успел достать в местном магазине бутылку хорошего коньяка. Бокалы тоже нашлись достаточно быстро. Получился спонтанный сабантуй по случаю освобождения группировки.

Оливия отличалась от них всех тем, что никогда не пьянела, сколько бы не выпила за вечер. Девушка могла влить в себя пятилитровую канистру крепкого напитка, а потом пробежать стометровку без проблем. Никогда не было похмелья, ум всегда был ясен и чист.

Вот и сейчас, парни начали играть на гитаре, которая валялась на антресоли, сочинять частушки, критиковать власть, а Оливия сидела у окна, как царевна Несмеяна, с необычайно задумчивым лицом. Она понимала, что с минуты на минуты придёт Влад, и надо праздник заканчивать. Его никак не порадует вид троих пьяных мужиков.

— Так, ребята, по домам, давайте! — Оливия начала тащить напарников к выходу. Те что-то пьяно мычали в ответ, едва передвигая ноги. Оливия подгоняла их пинками и угрозами. Ей стоило огромного труда отправить их до остановки.

Часы с кукушкой пробили девять. Оливия поняла, что Влад уже не придёт. Мама, возможно, забыла передать ему известие о встрече, или Влад просто не захотел приходить.

«Сейчас он ляжет спать, и дело в шляпе» — посмеялась над собой Лив. Она ругалась за то, что посмела дать себе ложную надежду на то, что ему есть хоть какое-то дело до её существования. Он просто освободил её из жалости. Вот и всё. Холодок недоверия всё ещё остался, и его уже ничто не устранит.

Оливия пошла на кухню, достала красную икру, привезённую ребятами, и намазала на несколько кусков хлеба жирным слоем. Пофиг на вес, сейчас можно.

Она включила телевизор и плюхнулась на стул, положив ногу на ногу в позе катапульты. Но когда в её рот отправился второй бутерброд, к ней робко постучали.

Оливия быстро вскочила, на ходу вытирая рот от икры, открыла дверь и увидела на пороге смущённого Влада.