Любовь короля. Том 1

Как только он скрылся, из леса, поднимая пыль, пошла дичь. Ван первым достал красную стрелу и выстрелил. Описав дугу, стрела исчезла в зарослях, и по звуку вану показалось, что, задев животное, стрела отскочила. Раненый или нет, но дикий кабан с треском ломился сквозь заросли. Стоило ему появиться, младший офицер, в обязанности которого входило добивать зверя, пронзил животное копьем. К нему подоспел помощник и завершил дело большим ножом. Кабан повалился на землю. Из его спины торчала красная стрела вана.

Не может быть! Не веря глазам, ван уставился на добычу. Неужели его стрела все-таки поразила цель? Придворные поспешили развеять сомнения монарха, громко приветствуя его победу. Тогда ван триумфально потряс луком, и на его лице появилось гордое выражение, видеть которое придворным приходилось отнюдь не часто.

Приняв это за сигнал к действию, все, включая королевских охотников, начали стрельбу. Там и тут падали туши подстреленных, заколотых и зарезанных животных. Никто не собирался останавливаться, пока последний зверь не испустит дух.

– Невероятно! Его величество сразил дикого кабана первым же выстрелом! – подобострастно обратился к наблюдавшей за бойней королеве Ёнъин-бэк, не принимавший участия в охоте.

Королеву тоже удивила неожиданная удаль старого мужа. Ван всегда казался ей жалким, но охота преобразила его, показав ловким и уверенным человеком. Если бы таким он был с ней в постели… Взгляд королевы смягчился, и она тихонько вздохнула.

Украдкой наблюдавший за королевой Ёнъин-бэк обрадовался, решив, что ничто не помешает сегодняшнему пиру продлиться до поздней ночи. Но что устроил наследный принц? Почему он отказался участвовать прямо перед началом охоты? Ёнъин-бэк подошел к стоявшему позади королевы Чхве Сеёну и попытался разузнать, не известно ли тому что-нибудь. Евнух, получивший синие стрелы, но не посмевший присоединиться к охоте и пустить их в ход, лишь пожал плечами.

Охота продолжалась полдня. Разгоряченный ван вернулся на стоянку, вытирая со лба пот грязным окровавленным рукавом. Он выглядел помолодевшим и бодрым, словно за несколько часов избавился от всех тяготивших его мыслей. Лица придворных тоже были светлее обычного. Когда стали сортировать туши, оказалось, что многие животные поражены красными стрелами. И, конечно, не было ни одной синей стрелы. Ван постучал по пустому ящику, отделанному золотом, где раньше лежали красные стрелы, и придворные разразились радостными возгласами, поздравляя монарха.

Прямо на охотничьих угодьях, в самом центре бедности и разрухи, устроили праздничный обед. С близлежащих полей пригнали крестьян и рабов, чтобы те занялись разделкой туш и приготовлением кушаний. Откуда ни возьмись, появились музыканты с комунго и пипа[40], а также кинё с цветами на больших подносах. Рекой лился аракчжу, идеальный для утоления жажды после охоты. Счастливый ван осушил чашу и взял цветок с подноса кинё. Сегодня он не откажется украсить цветами волосы и даже потанцевать. Ван любил танцевать после праздничных возлияний, и сегодня был как раз подходящий день.

* * *

Оставив охотников, Вон неторопливо ехал к усадьбе. На опустевших рисовых полях гулял и свистел ветер. Лишь изредка ему встречались маленькие крытые соломой хижины – единственным большим строением здесь был Покчжончжан Ёнъин-бэка, а вернее, его дочери. Вону казалось, что огромная усадьба в тихой сельской местности выглядит уродливо и только портит пейзаж. Ее как будто построили из желания похвалиться перед другими: выкрашенные в красный цвет стены главного дома, отделка из яшмы и золота, – все здесь кричало о богатстве владельца. Вону не хотелось находиться там одному: весь королевский двор отправился на охоту, и в усадьбе остались лишь несколько рабов. Не было ни Лина, ни отряда из Кымгвачжона.

На рассвете его разыскал Лин и твердо сказал:

– Ваше высочество, мы не должны отправляться на большую охоту.

– Почему?

Несвойственный Лину ответ изумил наследного принца:

– У меня плохое предчувствие.

Предчувствие. Его друг никогда не придавал значения подобным вещам. Раз Лин просит нарушить обещание, данное отцу и государю, значит, его так называемое предчувствие имеет серьезное основание. Вон не стал допытываться: если Лин не может сказать прямо, значит, на то есть причина. Не раздумывая, Вон пообещал отменить их участие.

Лин поблагодарил его и добавил:

– Возьмите с собой наши стрелы и у всех на глазах передайте их людям вана.

– Это тоже твое предчувствие? – с улыбкой спросил Вон.

Лин ничего не сказал, только слегка поклонился.

– Что-то еще? – продолжая улыбаться, поддразнил друга Вон.

– Нет, это все. Спасибо, что согласились выполнить мою просьбу, ваше высочество.

После того как Лин оставил его ранним утром, наследный принц больше его не видел. Лин не появился, даже когда отряд, прибывший с ними из Кымгвачжона, попрощался и отбыл обратно в Кэгён.

«Он знает, что делает», – сказал себе наследный принц, покусывая губу.