Любовь литовской княжны

– Ушкуйники после Сарая к Астрахани пойдут, посему спешить нам некуда, – потянул рулевое весло на себя старик. – Чем дольше в камышах просидим, тем спокойнее, царевич. Новгородцы после Астрахани либо дальше, в Персию, поплывут, либо обратно к Вятке. Посему через месяц надобно будет на разведку сплавать, царевич. Коли разбойники дальше на юг пошли, придется улов распродавать и обратно в протоки прятаться. Они ведь осенью все едино обратно двинутся и опять грабить станут. А коли ушкуйники домой повернут, то и нам в Сарай возвертаться можно, царевич.

– Вижу, у тебя есть опыт, Мехмед.

– Всю жизнь на воде, царевич, – признался рыбак. Немного помолчал. Спросил: – Ты спрячешься со мной, царевич? Я все сие время полагал ставить снасти, а семью оставить на одном из островов в полной скудости и скуке, царевич. Там токмо шалаши да соль. Дров нет, костра мы на ловах не разводим. Боюсь разочаровать тебя, царевич. Хотя, конечно, сие убогое укрытие станет на лето самым безопасным местом в Орде… Царевич… Да?

Княжич промолчал, задумчиво глядя на проплывающие мимо берега. Он пытался переварить, переосмыслить все случившееся с ним за последние пару часов. А произошло очень и очень многое. Пожалуй что, даже больше, нежели за всю минувшую зиму и весну.

Во-первых – сегодня он не стал сражаться против ушкуйников.

Сиречь – схватиться с новгородцами Василию все-таки пришлось. Однако – он не стал сражаться за Орду! Княжич дрался только за себя.

И во-вторых – сегодня он скрылся из Сарая.

Теперь московский заложник пытался понять: что из всего этого случилось само собой, а что – по его собственной воле.

Пареньку не хотелось признаваться даже самому себе, что он струсил, что попытался сбежать, дабы снова не оказаться в сече. Что испугался возможной смерти… И уговорить себя оказалось легко – ведь пару часов назад Василий лично сразил троих из новгородских разбойников! Не сбежал, не сдался – а вступил в битву и победил!

Но тем не менее – сейчас он плыл прочь из города, в котором находился по уговору своего отца и царя Тохтамыша! Плыл из шумного богатого Сарая, в котором остались его друзья, его учителя, в котором ему нравилось, к которому он привык. В котором ему было хорошо!

Поэтому больше всего на свете княжичу Василию хотелось вернуться туда, во дворец. Вернуться домой!

Но как можно внятно и правдоподобно описать все случившееся царю Тохтамышу и его сыновьям? Как оправдать свое исчезновение в час опасности и возвращение спустя несколько месяцев?

Причем вернуться раньше середины лета, похоже, никак не получится.

Здесь было над чем подумать… Пока мимо проплывают заросли камышей и редкие кроны осин, серебристый кустарник и полоски проток между топкими заболоченными островами.

Прошло больше часа, прежде чем княжич Василий Дмитриевич наконец-то принял правильное решение. Трудное, но единственно возможное.

– Ты должен немедленно доставить меня в Персию, Мехмед! – прервал свое долгое молчание паренек.

– В Персию?! – от удивления рыбак даже забыл добавить свое неизменное «царевич». – Прямо сейчас?!

– Ты сам сказал, Мехмед, что после Сарая ушкуйники направятся к Астрахани, а потом через море. Мне нужно успеть туда раньше. Так быстро, чтобы покинуть Тебриз до появления новгородцев.

– Но я… Мы… – Старик пожевал губами. – Но у меня нет припасов для столь долгого пути! И мне… Мне надобно кормить семью, царевич. Я не могу бросить ловы и уплыть на столь долгий…

– Пестун! – громко окликнул холопа княжич. – Ты ведь прихватил с собой кошели с серебром? Дай рыбаку аванс. Мы плывем в Персию!

– Воля твоя, Василий Дмитриевич, – приблизился седой дядька. – Я могу спросить зачем?

– Отец сказывал, – размеренно ответил паренек, – что я должен потерпеть в Сарае хотя бы пару лет, дабы Русь оправилась от татарского разорения. Лучше года три. Ныне же прошло аккурат больше трех. Мне пора возвращаться домой, Пестун. К моему любимому отцу и матушке. Нам всем пора ехать обратно в Москву.

– Но при чем тут Персия, княже?

– Так ведь на Волге засели ушкуйники, дядька! – напомнил паренек. – По ней на север не пройти. Придется ехать вокруг.

– Через Персию?

– Не беспокойся, дядька, не заблудимся, – рассмеялся Василий. – Я же не просто так целых три года зубрил землеустройство обитаемого мира! Теперь выйдет хоть какая-то польза от болтовни старого беззубого Фархада.

Часть вторая Беглец

2 июня 1386 года

Персия. Город Энзели, провинция Тебриз

Пузатый двухмачтовый корабль, подобрав паруса еще в сотне саженей от берега, с разгона подкатился к пляжу и мягко уткнулся носом в песок на мелководье. Через борт спрыгнули прямо в воду трое мужчин и одна девушка – все в атласных рубахах и шерстяных штанах. Путники, стоя по колено в воде, приняли два сброшенных следом заплечных мешка, закинули за спину и побрели к суше. А корабельщики, отталкиваясь веслами, ушли обратно на глубину, повернулись бортом к персидскому берегу. Мачты быстро побелели, белая ткань поймала боковой ветер, натянулась и повлекла рыбаков обратно в море.