Любовь литовской княжны

Чтобы понять это, нужно вернуться еще на сто лет назад и вспомнить биографию святого князя Александра Невского. Как нам известно из множества летописей, в 1261 году царь Сартак предпринял неудачную попытку обложить Русь данью и прислать на нее ордынских баскаков. Баскаков князья, естественно, вырезали, после чего князь Александр отправился в Орду. В силу странного совпадения сразу по его приезде царь Сартак бесследно исчез, смененный царем Берке, а знатный гость учредил в Орде православную епархию, ныне именуемую Крутицкой.

Как пишет иеромонах Леонид (Кавелин) в своем исследовании «История церкви в пределах нынешней Калужской губернии и калужские иерархи» (Калуга, 1876):

«По промыслу Божию, посетившему наше отечество несчастием, угодно было устроить так, что Православная вера наша находила себе покровительство в Золотой Орде, у потомков Чингиз-Хана, даже и тогда, как Берки-Хан, первый из Золотоордынских ханов принял православие. В его столице русское духовенство свободно отправляло богослужение и не было обложено податями; а достоинство Православной веры ограждалось ханским законом, осуждавшим на смертную казнь того, кто будет хулить сию веру».

Сиречь: христианство в Сарае находилось в почете и уважении безо всяких оговорок.

К этому можно добавить, что многие представители высшей ордынской элиты были православными. К примеру, ордынский царь Узбек (1283-1341), судя по сохранившимся документам, клялся в своих намерениях Богородицей, и кроме того, отдал свою православную сестру Коначку, в крещении Агафью, замуж за князя Юрия Даниловича. А нанятой князем Иваном Калитой для войны с Тверью и Новгородом ордынской армией командовал в 1337 году вполне себе православный темник Федорчук.

Кроме того, в архивах сохранились многие сотни ордынских ярлыков, направленных русским митрополитам. Оные сведены еще в XV веке в несколько летописных изводов и неоднократно публиковались в сборниках. И это на фоне того, что науке неизвестно ни одного (!) ярлыка, направленного русским князьям.

К этому можно добавить, что после эвакуации Сарайской епархии в Москву в середине XV века она по сей день остается для Православной церкви в привилегированном положении. С 1551 года Стоглавым собором Сарскому владыке предоставлено право временно замещать вдовствующую Первосвятительскую кафедру. С 1559 года епископ Сарский и Подонский возведен в достоинство митрополита с правом «блюстителя патриаршего престола».

Все вместе взятое наглядно доказывает, что Сарай XIV века мало напоминал «басурманский город». Он был намного православнее московской Руси – во всяком случае, на Руси за «хулу православной веры» никого не казнили. Все выглядело ровно наоборот: Москва XIV века относилась к Сараю скорее как к своей метрополии, нежели как к противнику. Так что Василий находился там, вне всякого сомнения, в привычном для приехавшего с Руси человека православном окружении: церкви, много священников, колокола и крестные хода.

Насколько сурово ордынцы относились к своему гостю?

Лучше всего это демонстрируют события 1400 года, когда темник Едыгей устроил на развалинах Орды переворот и захватил Сарай. Попробуйте догадаться, куда рванули спасаться от смертельной опасности сыновья Тохтамыша?

Правильно, в Москву, к другу детства, великому князю Василию!

И хотя Едыгей злобно требовал выдать себе законных наследников трона и даже начал из-за этого войну с Россией – Василий Дмитриевич Джелала ад-Дина с братьями ему не выдал. Из чего становится ясно, что «томление в неволе» позволило княжичу установить с ордынской элитой самые теплые отношения. Никаких страданий и унижений от местных сверстников его заложничество явно не предусматривало.

И наконец – чем княжич занимался в Орде?

Самый поверхностный взгляд на среднеазиатскую литературу того времени говорит нам о самой насущной в Средней Азии проблеме: школьном образовании. В этой теме отметились практически все азиатские ученые того времени, начиная от Авицены и абн-Руста и заканчивая Хаджаром ал-Хайтами и Мусой Хорезми.