Любовь моя

– Лена, с твоим воображением ты не имеешь права давать показания в суде. Ты же обязательно чего-либо присочинишь, – рассмеялась Инна. – По сути дела ни на чьи свидетельские показания нельзя опираться, особенно, если они даются спустя некоторое время. Память и воображение задействуют одни и те же участки коры головного мозга. Вот он и грешит подменами, путает показания. Память – нелинейная, нестабильная, пластичная и не очень надежная функция мозга. Она может искажать прошлое. Когда мы пользуемся воспоминаниями, мы их изменяем, и мозг закрепляет и заносит в долговременную память уже неправильные, подчас сомнительные или даже ложные моменты. И наш мозг вспоминает последний «пересказ» событий, а не реальный. Некоторые люди внушат себе что-то, а потом искренне верят, что так было на самом деле.

Оказывается, вторгаться в мозг с разного рода информацией можно даже, когда объект спит. Я читала, что процесс фальсификации мозгом ложных воспоминаний изучается учеными с помощью МРТ-сканеров в режиме реального времени. Эти исследования перечеркивают все фильмы про сыщиков.

– Получается, что детективные романы надо выкинуть на свалку? – удивилась Аня.

– Зачем выбрасывать, просто не надо считать, что все в них достоверно, – улыбнулась Лена. – А вот научные данные мой мозг воспринимает и надежно закрепляет без искажений.

* * *

– …Я одного Ритиного начальника вспомнила, – ушла от заявленной темы Аня.

– Чем он интересен? Расскажи, я сгораю от нетерпения! – попросила Жанна.

– Много крови у нее попил. Приставал… ну ты понимаешь. Она отказала. Он не отлипал, преследовал, прессовал, унижал, необоснованными придирками доводил ее до белого каления. Карьеру испортил. Думал, если ей муж изменяет, так и она, хотя бы в отместку… Так и не нашел к ней подход, даже когда она развелась.

Невостребованность подрезала Рите крылья, а уйти было некуда. Городишко небольшой. Да и на квартиру очередь подходила. И она к вящему недовольству шефа продолжала добросовестно вкалывать. А когда писать начала, у нее новый смысл жизни появился, морально легче стало… Как-то пожаловалась: «На заводе злила многих, что работаю лучше них. Стала писателем – и опять находятся люди, которых бесит мой успех. Камнем преткновения становится мое трудолюбие. Антураж меняется, а суть остается».

«И твой талант им мешает», – добавила я.

Только вот Рита стала известной, а имя ее начальника вспоминают лишь в связи с тем, что был тот гадом. В перестройку он на собственной шкуре испытал неуважение людей. Проиграл подчистую. Так ему и надо. Судьба отомстила ему за Риту, – уверенно заявила Аня.

– И ты думаешь, он страдает от этого? Сальери благодаря Моцарту прославился. А так, может быть, его имя кануло в веках. И у Ритиного начальника тот же путь. Он, наверное, понимал, что иначе о нем никто не вспомнит, – усмехнулась Инна.

Аня и Жанна согласно закивали, всерьез и полностью разделяя ее мнение.

– Заметьте, я, как всегда, оказываюсь права. – Инна и тут не упустила возможности похвалить себя.

Подруги не возражали.

– …Ленка, а я думала, ты займешься упорным самобичеванием, а заодно и Риту вздуешь, как следует. Я, например, не понимаю, почему она в последней книге некоторых своих героев не описала, а только обозначила и то несколько условно, даже абстрактно. Какая их внутренняя актуализация на сегодняшний день? Подцепи Риту багром… за ушко да на солнышко. Боишься, что ее чаша весов перетянет? – Инна снова вернулась к обсуждению творчества подруг с известной долей иронии.

– В бой рвешься? Так и разбирает тебя. Не слишком ли далеко заходишь в своих шутках? Окажи любезность, посиди хоть немного в резерве, – тихо и сокрушенно-насмешливо посоветовала Лена подруге.

– Не исходи благородным гневом. Ты от меня слишком многого хочешь.

«Бузит, паясничает, ну совсем как школьница. Вот ведь натура. Упреков, как и раньше, не принимает. За подругу снова принялась. Удивляюсь Ленкиной бесконечной снисходительности и великодушию. Я на месте Лены уже давно бы ее расчихвостила, и разбежались бы мы с ней навсегда», – мысленно посетовала на Инну Жанна.

– …Если уж на то пошло, писатели всегда выставляют свои переживания на всеобщее обозрение, – сказала Аня.

– И что из того? – спросила Инна.

Лена приподняла голову.

– Вот-вот, давай сама отчитывайся, – рассмеялась Инна. – Только не переводи стрелки на Риту, о себе рассказывай, хотя бы затем, чтобы оправдать себя в собственных и наших глазах. Уснащай свой монолог чужой лестью, не забывая, что она есть чья-то месть. Я разрешаю. Не чинись. За чем дело стало? Доложись, почему о судьбе русской женской души пишешь? Потому что в литературе по большей части и авторы, и герои – мужчины?

«Совершенно ясно, что Инка хочет подискутировать, распалить жаркий спор. Желает с кем-то посчитаться или потягаться? Пусть не надеется, я не оправдаю ее ожиданий», – самолюбиво подумала Жанна.

– Инна, некритическое отношение к себе приводит к казусам, – тихо отозвалась Лена.