Любовь на троих

Она пошла в лавку поискать себе сувениров, и там ее встретил хозяин, проявил внимание и все показал, она все выбрала, а потом вспомнила, что хотела прогуляться по городу, и решила с покупками повременить, хозяин понял ее замешательство и предложил вечером привезти в гостиницу ее груз, и она согласилась, без беспокойства.

Еще полчаса они были на краю, Катя загорала без лифчика на газоне, С.С. лежал рядом, ему было неудобно и жарко, но он терпел.

Водитель автобуса, бывший украинский националист, протирал пыльное транспортное средство, и слово «Русский» у него было грязнее слова «мир», ему было противно драить неприятное слово.

Дальше двинулись в Синтру, в древнюю резиденцию короля, С.С. во Дворец не пошел, сел на площади и устроил себе обед силами местных рестораторов, обед получился королевским, он начал пробовать португальскую кухню, незамысловатую, но вполне съедобную, пока Катя гуляла, он составил меню, и она подошла, когда все стали приносить.

Лиза прошлась по городу, есть она не хотела, купила себе каштанов. Ей давно хотелось пожевать этот романтический продукт, черный малый жарил их в какой-то бочке и подал ей кулек, она съела один и поняла, что ей они напоминают желуди, которые они жарили на даче у бабушки, чудо растаяло, подножный корм ей не понравился.

Потом они ехали назад, гид выключила свой звук. С.С. дремал после обильной трапезы, Катя лежала у него на плече, и в какой-то момент у него занемела рука, но руку он не убрал, посчитал неудобным, хотя сидеть в такой позе было неловко, но были и преимущества, он чувствовал ее обмякшее тело на своей груди и радовался, как дурачок.

Но радоваться было рано, при подъезде к Лиссабону куколка встрепенулась, два вина в ней стали играть не по правилам, и она попросила остановиться.

Справив малую нужду на заднее колесо автобуса, она приятно удивила жителей Пиренейского полуострова, ее голый зад затормозил десяток автомобилей, она вернулась в салон, заправив свою юбку в трусы, все было мило, непринужденно, но почему-то стало неловко. А потом она запела, С.С. видел эту певицу, она пела хорошо, но его куколка пела плохо, так плохо, что даже в платных караоке-барах таких солистов исключают из плей-листов.

Три раза она спела первую строчку «На большом воздушном шаре, апельсинового цвета» — это было смешно, она не могла переключиться на другие слова песни, ее заело, как в старой пластинке, следующие семь раз было прикольненько, а потом просто стыдно, С.С. мягко и нежно взял ее ухо и змеинно прошептал: «Заткни пасть», — вино, видимо, булькнуло в другую сторону, и она услышала и петь перестала.

Возникла пауза, неловкая, как в плохом кино, нужна была реплика, и она прозвучала.

С.С. смущенным голосом, обращенным к Лизе, сказал: «Простите ее, девушка гуляет».

Лиза твердым голосом словесника старших классов ответила: «Нельзя ли для прогулок подальше выбрать закоулок?»

С.С. смутился, он знал этот стишок и оценил шпильку женщины, которую считал бессловесной мышью.

Певица очнулась, услышала, что говорят о ней, выдохнула из себя:

— Тетя! Вы поаккуратней, нас не надо лечить!

У нее еще были в репертуаре слова, но С.С. закрыл ей рот и прекратил обмен мнениями.

Следующая остановка спасла хрупкий славянский мир, музей крепостных орудий ждал посетителей, но С.С. решил остановить путешествие, сказал гиду, что они доберутся сами, и повел Катю в кафе на пляже. С.С. заставил Катю залезть в воду, она послушно пошла, поплавала, взгляд ее прояснился, через двадцать минут он опять погнал ее в воду, и еще, потом пару раз она восстанавливала разность температур, потом положил ее на лежак, укрыл полотенцем, и она заснула.

Он лежал на лежаке и смотрел на океан, он был раздражен, он не понимал, почему он должен заниматься воспитанием взрослого человека, которому в детстве что-то недодали.

Он сам был не графского происхождения, он тоже мог выпить, раньше много, сейчас поменьше, но держать себя в руках и не причинять беспокойство другим людям было его правилом.

Он не любил пьяных женщин, даже в молодости, когда вино помогало достичь желаемого, он этого не любил, ему казалось, что женщина прекрасна в своей собственной дурости и добавлять ее содержание инородными препаратами совсем необязательно.

Странно, но здесь, на берегу океана, он вспомнил свою маму, ее давно уже не было на свете, а он часто чувствует, что ему ее не хватает, многие женщины, с которыми он жил, были красивыми и грамотными, у них были определенные достоинства, но ни одна из них не вызывала в нем столько смирения, жалости и непреодолимого чувства вины.

Она прожила страшную жизнь, не выучилась толком из-за войны, пахала на всю семью, недолюбленная папой, она жила только его заботами, он пришел раненым, сразу после его возвращения с фронта она его жалела и считала своим четвертым ребенком.

У нее не было ни одного свободного дня для себя, для своих болезней, она не ездила в отпуск, не брала отгулов, лишь один раз она поехала в Гурзуф по профсоюзной путевке на 24 дня, но вернулась через десять дней, узнав, что С.С. простыл в пионерлагере.