Любовь напоказ

– Мне он не рассказывает. Да и не только мне. Родители вообще об этом не знают.

– Почему-то раньше ты о нем не упоминала, – заметила я, прокручивая в памяти то время, когда мы были подругами. Впрочем, теперь оно не казалось мне таким уж далеким.

– Паркер сейчас учится в колледже. Он на два года старше нас. Он – родительская радость и гордость. Его с пеленок готовили к тому, что однажды он возглавит семейный бизнес. Куда бы мы ни пришли, все внимание мигом переключается на него. – Должно быть, Дженни заметила, как я на нее смотрю, потому что поспешила добавить: – Не думай, я не жалуюсь. Я никогда особо не страдала от такого расклада. Мне даже нравилось, что меня реже замечают. Можно было вытворять, что хочу, взрослым все равно не до меня. А ты? Что думаешь делать, когда мы закончим школу и выберемся из этой дыры?

– Пока не знаю, – призналась я.

– Та же история. Родителям это не нравится. Они хотят расписать четкий план на мое будущее, как это вышло с Паркером. А мне даже нравится, что у меня нет конкретной цели. Будь, что будет. Главное – смотаться из Крестмонта, – уточнила она и шутливо толкнула меня плечом.

– Точно!

Когда мы зашли в пекарню, мама стояла за прилавком и протягивала покупателю коробочку с заказом. Народу оказалось куда больше, чем обычно: почти все столы были заняты, а к кассе выстроилась самая настоящая очередь на ползала.

Мама просияла, заметив нас.

– Бекка! – крикнула она и замахала рукой, будто хотела подать самолету сигнал о посадке.

Я подошла в самое начало очереди, не обращая внимания на неодобрительные взгляды одной из клиенток, решившей, что я пытаюсь пролезть раньше нее.

– Откуда столько покупателей? Это все флаеры, да?

– Если бы. На шоссе неподалеку сломался автобус, – пояснила мама. – Долгая история, но теперь все пассажиры застряли тут. И они умирают от голода. Постоишь за кассой? Мне надо помочь Кассандре на кухне.

Я обвела взглядом толпу. Мама была права. Выглядели покупатели изнуренными и голодными – казалось, они вот-вот начнут штурмовать прилавок.

– Бекка? – окликнула меня мама и протянула свой фартук.

– Хорошо, я займусь кассой. А ты иди на кухню.

– Я тоже могу помочь, – вызвалась Дженни.

Мама чуть не накинулась на нее с объятиями.

– Побудь с Беккой, помоги обслужить очередь, – велела она и поспешила на кухню. Я быстро повязала фартук и встала на ее место.

– Я буду принимать заказы, а ты – собирать их, – сказала я Дженни и вручила ей запасной фартук. – Щипцы и коробки у тебя за спиной. По рукам?

Она кивнула. И мы принялись за дело.

– Следующий! – крикнула я.

Спустя час очередь рассеялась. Весь пол был теперь усеян обертками от капкейков, а у половины столиков либо не доставало стульев, либо совсем наоборот. Касси устало присела отдохнуть с таким видом, будто только что марафон пробежала. Впрочем, у всех нас был такой вид.

Дверь в пекарню отворилась, и мы тихо простонали.

– Добро пожаловать в… – начала было я, но Дженни меня перебила.

– Это мой брат, – пояснила она, сняла фартук и повесила на крючок на стене. Я посмотрела на парня, стоявшего у порога: курчавые темные волосы, смуглая кожа, одет в брюки и рубашку. В моих смутных воспоминаниях он выглядел совсем по-другому.

– Дженнифер, спасибо за помощь! – воскликнула мама и быстро обняла Дженни.

– Обращайтесь, миссис Харт! Увидимся в школе, Бекка. – Дженни подошла к брату, и они молча вышли.

– Это что, Паркер? – изумилась Касси, прижавшись носом к окну и глядя им вслед. – Он так изменился со школы!

Через несколько минут снова звякнул колокольчик над дверью. В зал вошла семья с двумя детишками. Я приняла заказ, выдала им покупки, и они сели за столик у окна.

Я украдкой наблюдала за ними. Дети быстро перепачкались клубничным джемом: мама то и дело вытирала кому-нибудь из них лицо салфеткой. Папа сидел, откинувшись на спинку стула, и с улыбкой смотрел на свое семейство. Мальчик возвел башню из пакетиков с сахаром, но она упала, и малыш расплакался. Мама закрыла глаза – видно было, что она устала от детского плача, – и тут папа потянулся через столик и начал восстанавливать башню. Мальчик тут же затих.

Они казались такими обыкновенными, нормальными. Прийти с детьми в пекарню, строить башни из сахара. И пускай один из членов семьи выглядел безумно уставшим, а другой ревел, этот контролируемый хаос был окутан тонкой вуалью любви.

Я посмотрела на Касси, которая подметала пол. Волосы у нее растрепались, выбившись из-под резинки.

Перевела взгляд на окошко в кухню – там мама замешивала тесто. На ее щеках белела мука. Она подняла взгляд, увидела меня и улыбнулась.

Потом я снова взглянула на семью за столиком и вдруг поняла, что не все можно вписать в рамки. Что жизнь не обязана умещаться в одни только аккуратные и безупречные коробки. Случается, что у этой самой коробки нет одной из стенок или она прилеплена скотчем. И не страшно, если на уголках вмятины, а наверху прилеплена наклейка с текстом «ХРУПКОЕ».

Всякое бывает.

Я сняла фартук и положила его на прилавок.

– Мам, вы с Касси закроетесь без меня? У меня есть одно дело, – сказала я, заглянув на кухню.