Любовь не помнит зла (Трава под снегом)

— Да? И где он их берет, интересно? — спросила Верка, стараясь придать голосу равнодушие. Хотя ничего у нее с равнодушием и не получилось, конечно. Заметна была в нем нотка обиды.

— А он халтурит теперь каждый вечер после работы. И мой Кирюша тоже халтурит. Сейчас народ новые машины не шибко идет покупать, все старые кинулись ремонтировать. Так что, Верка, кому теперь кризис, а кому мать родна. Извини, но так получилось.

— Лесь… А Лесь… — кое-как справившись с лицом и развернувшись всем корпусом к подруге, жалобно проныла Верка. — Может, ты мне тогда дашь взаймы немножко? Ну, хотя бы на самое необходимое, женское, святое?

— Да, конечно, Вер… Конечно, дам! Сколько тебе надо? — с готовностью откликнулась Леся и торопливо привстала со стула, собираясь тут же исполнить обещанное.

— Нет! Погоди, Леська! — хищно встряла меж ними Ритка, возложив руку на Лесино плечо и с силой усаживая ее обратно. Раздув ноздри и хищно прищурив глаза, высказала в лицо Верке: — А ты? Ты ей давала, когда она у тебя просила?

— Да ладно, Рит, чего ты, — попыталась вывернуться из-под ее руки Леся. — Раз надо человеку.

— Вот! Вот в этом ты вся и есть, размазня добрая. Про таких, как ты, и говорят, что добро должно быть с кулаками. Не давай ей ничего! Поняла?

— Слушай, Вер… А вот скажи мне, ты своего мужа любила? Ну, когда замуж за него выходила? — неожиданно тихо спросила Леся, грустно глядя на готовую вот-вот разреветься Верку.

Будто короткий нервный ветерок пробежал по Веркиному лицу, и она замолчала надолго, будто пыталась сосредоточиться на заданном трудном вопросе. И даже реветь передумала. Глядя куда-то прямо перед собой сухими глазами и едва заметно покачиваясь полным станом, произнесла тихо:

— А ведь ты права, Леська. Я поняла, о чем ты спрашиваешь. Да, любила. Любила, конечно… А потом и сама не поняла, как он вместо любимого мужчины для меня кошельком стал.

— Так ты сейчас вспомни, Верка! Вспомни, как любила. Представь, что ему сейчас намного хуже, чем тебе. Ты всего лишь жена, а он-то добытчик! Ты пойми, как ему тяжело. Вот и помоги ему любовью.

— Ну да… Я вспомню. Я обязательно должна вспомнить. А только денег ты мне все равно дай, ладно?

— Ага. Вот вам и вся любовь на этом кончилась, — ехидно расхохоталась Ритка, закинув назад голову. — Любовь любовью, а денег дай! Ой, не могу я, девки, умираю над вами обеими.

— А тебе-то чего умирать? Я ж не у тебя прошу, — вяло и грустно огрызнулась Верка.

— Ладно, девочки, не ссорьтесь. И так на душе тяжело, вы еще тут.

Леся вздохнула, поднялась из-за стола, подошла к кухонному окну. Потом еще раз вздохнула длинно, будто всхлипнула. Произнесла тихо:

— Как подумаю, что сегодня Ильку от меня Саша увезет… Кажется, все бы отдала, чтобы…

— Да не переживай ты так, Лесь, — тихо ей в спину откликнулась сочувствием Ритка. — Она же ему не чужая, она ж ему мать. Может, Илюхе и впрямь с ней лучше будет. Да и ей, сеструхе твоей, тоже материнство на пользу пойдет.

— Не знаю, Рит, не знаю. Сомневаюсь я. Прямо сердце тоской заходится. Как бы в аэропорту не разреветься.

— А сейчас он где?

— С Сашей в школу ушел. Документы забирать. Ты знаешь, мне кажется, не хочется ему ни в какую Америку лететь. Он такой убитый в последние дни. Я его спрашиваю, а он молчит. И Андрей тоже с ним пытался поговорить, он ему одно — береги Леську, береги Леську… Нет, не хочется ему ехать, чует мое сердце! Тут что-то другое…

— Да ну! Не сочиняй. Какому это пацану не захочется Америку посмотреть?

— Да. Наверное. И все же. Мы же столько пережили тут вместе. Да что я тебе буду рассказывать, ты и сама все видела. Ой, идут! Девочки, они идут… — повернулась к ним от окна и добавила испуганным шепотом: — По-моему, она опять его за что-то отчитывает. Он грустный такой идет, а она руками машет, сердится.

— Ну, я не могу. Сердится она, — всплеснула руками Верка. — Подкинула кукушонка на вырост, еще и сердится! Помню я твою Сашку, она всегда занудой была. Бровки сведет, губки подожмет и идет по двору, будто самая умная. А ты вроде при ней как бестолковка младшенькая, смотришь да улыбаешься. Да ты хоть сейчас ее на место поставь, пусть она тебе спасибо скажет.

— Да ладно, какое там спасибо… — суетливо огляделась Леся по сторонам, будто ища глазами что-то. Потом, остановив взгляд на лице Верки, проговорила просительно: — Ты бы ехала домой, Вер… Сама понимаешь, не до тебя мне сейчас. Извини. У нас тут сборы да прощания будут, Андрюша скоро на такси приедет, чтоб в аэропорт ехать…

— Ну, тогда и я пойду, — заполошно поднялась со своего места Ритка. — Скоро Кирюша с работы придет, а у меня ужина нет. А ты держись, Лесь. Не в тайгу же на заработки парня отправляешь, а в самую что ни на есть Америку. И это… Вот что еще. Кирюша мне велел с вас деньги за квартиру не брать. Так что скажи своему…

— Да ты что, Ритка? Мы заплатим, конечно, заплатим. Все, как полагается, — замахала на нее руками испуганно Леся.

— Нет. Не надо. Раз Кирюша сказал, то и не надо.