Любовь не ржавеет

На улице раздался вой сирены, Николай пошел встречать представителей закона и мы с Ритой остались за столом вдвоем. Я с грустью подумала, что рассчитывать на скорое возвращение домой теперь не приходится. Милиционеры, наверняка, не выпустят нас отсюда, пока всех не допросят. Народу тут не меньше десятка, значит, дознание растянется до утра. Я покосилась в сторону своей соседки и удивилась: она явно нервничала. Уставившись невидящим взглядом в стол, она о чем-то глубоко задумалась, не замечая, что беспокойно кусает губы и машинально потрошит бумажную салфетку на конфетти.

― Надо же, как переживает! А ведь вначале показалось, что отношения у них с Николаем не очень, ― подумала я, исподтишка следя за её пальцами.

Можно было бы, конечно, сказать, чтоб так не убивалась. Ее мужу никаких неприятностей случившееся не сулит. Он к происшествию имеет лишь косвенное отношение, только как хозяин фирмы и компаньон погибшего. Однако, после секундного колебания не стала этого делать. Рита желания поддерживать разговор не демонстрировала, так что мое непрошеное сочувствие могло прийтись некстати.

Так и сидела я, скучая, пока мимо нашего стола не прошла Марина Ивановна. До этого бухгалтер беседовала с Татьяной, теперь направлялась в другой конец зала.

― Ну, как она? ― без особого любопытства спросила я.

― Где там! Ей теперь долго в себя приходить. Да и понятно, мертвого найти! Тут никаких нервов не хватит.

― И часто такое случается? ― поинтересовалась я, очень довольная, что нашла собеседницу.

― Что случается?

― Людей у вас часто убивают? ― пояснила я.

― С чего это? ― обиделась Марина Ивановна. ― У нас не Москва и не Ленинград, где бизнесменов, что ни день, стреляют. У нас тихо. Тут, если и убьют кого, так по пьяному делу.

― Ну, а этого тогда за что? Ему ж не голову в драке проломили, а застрелили.

― Ох, не знаю. Сама все думаю, а объяснить не могу. За что его было убивать? Парень он был хоть и шебутной, но хороший, душевный. А уж отзывчивый! Ходил в компаньонах у Николая Яковлевича, а нос не задирал. Если его кто о чем просил, всегда помогал. Скольких людей выручил, это ж не сосчитать!

― Может, его по семейным обстоятельствам убили? Например, любовник жены грех на душу взял? ― выдвинула я конструктивную идею.

― Да не женат он был! ― отмахнулась Марина Ивановна.

― Ну, тогда ревнивый муж свел с ним счеты и отомстил за свою поруганную честь, ― не отставала я.

― Скажете тоже! Какая честь? Он последнее время с работницей нашего ЖБИ шашни крутил. Так она незамужняя, он холостой, какие тут претензии? Мирно все между ними было, он ей крепко помогал.

― А за что ж тогда?

Женщине надоели мои глупые приставания, и она сердито отрезала:

― Не знаю. Пусть милиция разбирается, ей за это деньги платят.

Милиция действительно, не успев приехать, начала разбираться. Прибывшие по вызову сотрудники правоохранительных органов обосновались в кабинете хозяина и теперь туда по одному вызывали присутствующих на вечере. Допрошенные назад в столовую не возвращались, и я решила, что после беседы их сразу отправляют по домам. До нас с Ритой очередь все не доходила и, томясь в ожидании, я совсем извелась от скуки и усталости. Наконец, когда я уже клевала носом, охранник выкликнул и меня.

5

Человек в форме, что сидел за огромным письменным столом Сипягина, выглядел таким же усталым и невыспавшимся, как и все мы. Устроившись в кресле, я одернула юбку, сложила руки на коленях и застыла в ожидании вопросов. На двух мужчин в гражданском, примостившихся на стульях у стены, старалась не глядеть, хотя их пристальные взгляды сильно действовали на нервы. На представителя же власти мое появления впечатления не произвело: он, как писал, уткнувшись носом в бумаги, так и продолжал строчить, даже головы не поднял. Правда, на приветствие, хоть и невнятно, но ответил. Понимая, что человек находится при исполнении, я сидела тихо и терпеливо ждала, когда он закончит возиться с документами. Наконец, мужчина отложил ручку в сторону и взглянул на меня, но вид у него при этом был такой кислый, что я немного встревожилась. Никаких особых грехов за мной не водилось, перед законом я была чиста, с чего бы это ему глядеть с таким подозрением? Правда, беспокойство длилось лишь мгновение. Я напомнила себе, что время позднее, сотрудник милиции тоже простой смертный, а значит его хмурый вид не имеет ко мне ровно никакого отношения. Моментально успокоившись, я приветливо улыбнулась, считая, что ничего так не способствует налаживанию контакта, как доброжелательность. К моему огорчению человек за столом на этот знак доброй воли не отреагировал, в ответ сухо кашлянул и приступил делу.

― Ну, не хочешь и не надо! ― подумала я, согнала с лица улыбку и переключила все внимание на задаваемые вопросы.