Любовь не выбирают

Да, сила Таалу стала для меня не опасна, но свет есть свет. Особенно для верховной жрицы. И без него я неминуемо начну слабеть. Какое-то время, конечно, уютный садик на верхнем уровне будет поддерживать мои силы, но что сможет сделать солнечный свет, если я перестану его впитывать?

Присев на постели, я повертела головой, а, нигде не найдя верной подруги, просто призывно свистнула. И широко улыбнулась, когда из-под широкой кровати немедленно выскочила эта безобразница.

— Знаешь, временами я жалею, что ты не умеешь говорить, — пробормотала я, отбрасывая в сторону одеяло и поднимаясь на ноги. — Но иногда я благодарна тебе за молчание, потому что когда молчат — мне почти не бывает неловко.

По плавно изогнулась и ласково взъерошила мои волосы. Ободряя и утешая, поддерживая и молча говоря, что никогда не оставит меня одну.

Рядом с ней мне будет не так тяжело в подземном царстве. Пока она со мной, я смогу еще долго поддерживать силы. И их хватит не только на то, чтобы на протяжении многих лет делать Таалу счастливым, но и на то, чтобы благополучно родить ему долгожданных сыновей, один из которых, если эликсир не подвел, должен появиться на свет где-то месяцев через девять.

Собственно, изначально этот состав и был придуман, чтобы помочь любящим парам избавиться от бесплодия. Усиленная магией страсть являлась лишь побочным эффектом, но именно из-за него эликсир со временем стал использоваться не по назначению. И потому же богиня в конце концов перестала его одобрять.

Тихонько открывшаяся сбоку дверь заставила меня затаенно улыбнуться.

Таалу…

— Я тебя разбудил? — спросил моран, неуловимо быстро переместившись к постели.

Я отставила метлу к изголовью и, ничуть не смущаясь собственной наготы, повернулась, с радостью увидев, как возбужденно дрогнули его ноздри, а в глазах заплясали знакомые серебристые огоньки.

— Если ты будешь встречать меня так всегда, я не смогу долго усидеть на троне, — пробормотал он, когда я обвила руками его шею и нежно поцеловала. — Твой запах преследует меня повсюду. Куда бы я ни пошел, меня всегда что-то возвращает к тебе. Три раза сегодня подъемником ошибался.

— Это же хорошо, — промурлыкала я. — Дворец такой большой… а так ты в нем точно не заблудишься.

Таалу все же перехватил у меня инициативу, и на довольно долгое время я потеряла способность связно мыслить. Зато вместе с ней ушли и некстати всколыхнувшееся беспокойство, тревоги, сомнения — все то, о чем не подобает думать женщине рядом с влюбленным в нее мужчиной.

Но все хорошее когда-нибудь кончается. Так и объятия Таалу через некоторое время ослабли. После чего, сорвав с моих губ последний, самый нежный поцелуй, он пытливо заглянул в мои затуманенные глаза и очень тихо спросил:

— Когда ты планируешь уехать?

От этого простого вопроса меня бросило сначала в жар, а потом в холод. Всего четыре слова, мгновенное ожидание, и мое сердце с протяжным стоном рухнуло куда-то вниз.

Таалу, Таалу… что же ты творишь, любимый? И для чего решил поднять столь больную для меня тему? Ты же знаешь правила — ни одного дня порознь. Так почему же ты смотришь с такой тревогой? И почему так уверен, что я смогу оставить тебя здесь? Одного? Во тьме? Наедине с твоей болью и самыми прекрасными воспоминаниями, которые больше никогда не повторятся?!

— Так когда, Нора? — настойчиво повторил моран, и я, не выдержав, отвернулась.

При мысли о том, что чисто теоретически он готов допустить предательство с моей стороны, на глазах сами собой вскипели слезы. А в душу, еще мгновение назад сиявшую от счастья, пробрался холодок былого недоверия.

Я ведь всем ради него пожертвовала. Все, что имела, отдала, чтобы остаться рядом. А он до сих пор не верит? Не видит? И настолько не доверяет, что уже раздумывает, как со мной поступить?!

— Почему ты спрашиваешь? — ровным голосом осведомилась я, прилагая титанические усилия, чтобы не сгорбиться.

— Тебе понадобится собраться, — спокойно пояснил муж. — Поэтому я должен знать, как планировать наше время.

— То есть ты собираешься уделять мне время сугубо по определенным часам? — ледяным тоном уточнила я, вскидывая голову, чтобы не показать слезы. — Мне уже пора готовиться переехать в личную камеру? Или ты подождешь до истечения срока, как отец?

— Нора, ты что?! — совершенно искренне опешил владыка, когда я сжала губы и резко к нему повернулась. — Ты… плачешь?!

— Нет! — процедила я, сердито стерев кулаком упрямо набегающие слезы. — Просто тоже хочу спланировать свое время! И заранее понять, вписываюсь я в твое расписание или нет!

На лице Таалу проступила растерянность.

— Боги… что ты надумала?! — воскликнул он, порывисто прижимая меня к себе. — Женщина! Я всего лишь задал простой вопрос! И не потому, что мне вдруг понадобилось тебя обидеть, а лишь по той причине, что я должен знать, к чему готовиться! Я не хотел тебя задеть, слышишь?! Я люблю тебя! Всегда буду любить! Мы связаны с тобой навеки!

— Тогда почему ты говоришь, что мне пора уехать? — с болью прошептала я.

— Потому что я намереваюсь пойти с тобой!

— Что?!