Любовь по-санкюлотски

— Пусть десять человек обойдут дом Фоллеро и нападут на «синих» с тыла.

— Мы тоже будем атаковать их?

— Только по моей команде!

Во время этого разговора господин де Шаретт, как повествует Пьер Гендо, продолжал «двигаться взад-вперед, отдавая почести прелестям госпожи де Монсорбье». Удивленная таким хладнокровием, дама не знала, стоило ли ей восхищаться или же сердиться. Но увидев, что партнер ее проявляет признаки огромного удовольствия, она решила все-таки восхититься им…

Каждые пять минут приходил новый гонец для того, чтобы получить новый приказ командира, который таким образом вел борьбу на два фронта…

Когда все люди были расставлены по ключевым постам, господин де Шаретт, положив руку на грудь любовницы, крикнул: «В атаку!»

Приказ был немедленно передан и выполнен. Ночь разорвали выстрелы, и начался бой. «Господин де Шаретт, — продолжает Пьер Гендо, — следил за всеми фазами боя; напрягая слух, он представлял себе, как его люди продвигаются вперед или отступают, ни на минуту не прерывая своих яростных любовных атак. Таким образом, голова у него была в бою, а естество — в огне удовольствия. В нем одновременно жили Марс и Венера».

Окруженных республиканцев перебили очень быстро. Посыльный, по-прежнему через дверь, доложил болотному вождю об одержанной его людьми победе.

— Браво! — сказал он. — Это было великолепно!

Именно так и думала госпожа де Монсорбье о своем необычайном любовнике.

— Я скоро приду допросить пленных, — добавил господин де Шаретт, который думал обо всем. — Приведите их…

Его речь прервал громкий стон. Госпожа де Монсорбье познала вершину блаженства.

И тогда болотный вождь тоже отдался удовольствию.

Он успешно справился с двумя задачами…

Этот подвиг стал, естественно, известен всем вандейским амазонкам, которые с того дня стали считать господина де Шаретта полубогом…

Его репутация страстного любовника и сурового солдата стала известна республиканцам благодаря любопытному происшествию.

Однажды вечером некий республиканский офицер по имени Ноди укладывался спать вместе со своей женой. Но тут ему доложили, что на город двигается Шаретт со своей армией.

Обезумев от страха, он вскочил на коня и ускакал, бросив супругу. Через полчаса в дом, где пряталась госпожа Ноди, стремительно вошел господин де Шаретт и попросил разрешения разместиться на ночлег…

Он и не подозревал о том, что получит и еще кое-что…

После ужина он поблагодарил хозяйку дома за прием. Та воспользовалась его хорошим настроением и попросила у него об одной милости:

— Здесь прячется от вас одна республиканская дама. Не могли бы вы благосклонно к ней отнестись?

— Пусть покажется, — с улыбкой ответил де Шаретт.

Появилась госпожа Ноди. Ее грация и синие глаза очаровали шуана, и он велел принести вина для того, чтобы выпить за знакомство.

— Я беру вас под мою защиту!..

Весь вечер эта молодая женщина испытывала на себе его очарование. Восхищенная обходительностью и элегантностью этого полководца, она смогла по достоинству оценить его ум, его блестящие глаза, его одежду, белое перо, украшавшее его шляпу, его кружева, его галстук, его фиолетовый камзол, шитый зеленым шелком и серебром… В полночь она уже была влюблена в него.

Довольная тем, что сможет отомстить своему муженьку, оказавшемуся таким эгоистом, что бросил ее на произвол судьбы, она согласилась пойти с де Шареттом в его комнату.

В половине первого ночи главарь вандейцев одержал блестящую победу над республиканцами…

Счастливый тем, что мог продемонстрировать представительнице вражеского лагеря «мужскую мощь восстания, он усилил натиск, провел многочисленные атаки и согласился заснуть лишь только после того, как утомленная госпожа Ноди умирающим голосом попросила пощады».

Увы! Это прекрасное благодушие и любовь к женскому полу привели в конце концов господина де Шаретта к гибели.

Вначале республиканцы попытались высмеять его с помощью одной песенки, два куплета из которой приведены ниже:

На Шаретта посмотри,
Закону — ура!
Нет преград ему в любви!
Короля прогнать пора!
Женщин поиметь не прочь
Он десяток в одну ночь.
Короля прогнать пора!
Закону — ура!

Его гением войн можно было б назвать.

Закону — ура!
Но не может он это никак доказать.
Короля прогнать пора!
Ибо все его блестящие бои
Под измятой простыней прошли.
Короля прогнать пора!
Закону — ура![203]

На это шуаны ответили песенкой, которая пелась на тот же мотив, только слова были другие: