Любовь по-санкюлотски

«Мадам,

Когда мы включали в номер „Противоядия“ тот абзацу который Вас обидел, мы думали лишь о проблемах Вашего мужа. Проблемах, которые, между нами говоря, очень способствуют росту рогов. Мы руководствовались при этом только внешними признаками, но Ваше очарование сотворило такое поразительное чудо, что мы все оказались обманутыми; поскольку Вы настаиваете, мы берем назад то, что сказали в указанном абзаце, и просим наших читателей расценивать его появление как недоразумение, а равно как и все то, что могло не понравиться Вам из напечатанного в номере 19 газеты. Ибо мы не привыкли ссориться с дамами и тем более раздражать их. А посему, не желая тревожить Ваш покой клеветническими измышлениями, мы заявляем о нашей полной готовности сделать все, что Вы от нас потребуете, можем даже говорить про Вашего мужа одно только хорошее. Поверьте, мадам, что все это мы говорим совершенно искренне.

Будь нам дозволено за вами днем следить,

Любой из нас вас пожелал бы усладить».

Следует признать, что это была несколько двусмысленная галантность…

В апреле несколько пасквилянтов подвергли резким нападкам излишества, допущенные Мирабо, а также очень шикарную, по их мнению, супружескую жизнь Камилла Демулена. Один из них написал эти поразительные строки:

«Берегись, гражданин Демулен, не катись по опасному откосу сладострастия. Посмотри, куда завели эти преходящие удовольствия нашего великого Патриота Мирабо. Береги свое здоровье. Пресеки требовательность гражданки Демулен. Попроси свою жену, чтобы она не тратила для получения собственного удовольствия те силы, которые ты должен отдавать лишь спасению Народа. И пусть отныне все истинные патриоты сделают то же самое. Постель, в которой находится влюбленная парочка, так же опасна для Отчизны, как многие из тех аристократов, которых мы арестовали или вздернули. Для того чтобы тело было здоровым, а разум светлым, каждый гражданин должен на некоторое время дать отпор сладострастным желаниям своей супруги или своих любовниц и регулярно ложиться спать в отдельную кровать»[84].

В эти сдвоенные республиканские кровати (вряд ли стоит говорить это) не стал ложиться никто…

Анонимный автор этого пасквиля забыл или же не знал того, что на протяжении тысячи лет во Франции не совершали ни одного великого дела, предварительно не повеселившись в постели с какой-нибудь красоткой…

После смерти Мирабо, лишившей двор такого могучего союзника, Людовик XVI решил, что настала пора покинуть Париж. Карета, заказанная Жану-Луи, была готова уже 12 марта[85]. Ферсен велел доставить ее во двор своего особняка, располагавшегося на углу проспекта Матиньон и Сент-Антуанского предместья. Затем карета была переправлена к Кроуфорду в Клиши, где госпожа Сюлливан положила туда все необходимые вещи и продукты. Но план побега еще не был готов.

Подгоняемый Марией Антуанеттой, Аксель отправил послание (написанное симпатическими чернилами, разумеется) королю Швеции и Мерси-Арясанто с тем, чтобы тот приготовился к проведению воинской церемонии по случаю прибытия Людовика XVI к границе. Он написал также Буйе по поводу созыва парламента в Меце и объявления Национального собрания незаконным. Он, наконец, написал Шуазелю, поручив ему запретить всякое скопление войск по пути следования короля и близ границы.