Любовь по-санкюлотски

Увы! Не всем, к сожалению, выпало счастье быть приговоренными к смерти вместе с любимым человеком. У того, кому суждено было пережить свою любовь, был простой и эффективный способ добиться того, чтобы его (или ее) отправили на эшафот вместе с возлюбленным (возлюбленной). Достаточно было просто крикнуть: «Да здравствует король!», и «преступника» тут же запихивали в повозку…

Подобные подвиги во имя любви затмевали все оргии предшествовавших дней…

Глава 25 Адам Люкс идет на гильотину из-за любви к Шарлотте Кордэ

Он любил ее до потери сознания…

Пьер Раффе

Если любовь являлась последним нежным утешением для жертв Фукье-Тионвиля, этому чувству суждено было стать причиной несчастий для госпожи Ролан и ее друзей. В конце 1792 года она обвинила Марата и Эбера в том, что они состояли с одним английским агентом в заговоре, направленном на восстановление монархии. По требованию Ролана она явилась дать свидетельские показания в Конвент, и ее очарование околдовало самых непримиримых ее врагов. Собрание аплодировало ей… Но это был последний ее триумф.

На другой день в газете «Пер Дюшен» появилась злобная статья, в которой говорилось:

«Мы уничтожили власть королей и ш…, а теперь видим, как на их месте произрастает другая тирания, еще более гнусная. Любезная половина добродетельного Ролана ведет сегодня Францию на поводке… Бриссо является великим шталмейстером этой новой королевы, Бюзо — ее великий канцлер… Верньо стал ее великим церемониймейстером… Она каждый вечер появляется в тот час, когда начинаются сумерки, и в том месте, где Антуанетта замышляла новую Варфоломеевскую ночь… Как и предыдущая королева, госпожа Коко[174], лежа на софе, предается бесконечным разговорам на темы войны, политики… Именно в этом публичном доме изготовляются все эти листовки…»

В последовавшие вслед за появлением этой статьи дни Эбер, полный решимости любыми средствами уничтожить свою противницу, обнародовал существование любовной связи между Бюзо и Манон в открытом письме к депутату из Эвра, где писал:

«Став членом Конвента, ты стал и великим человеком, одним из почитателей благодетельной супруги добродетельного Ролана. Какое это удовольствие: репетировать, лежа у ног ее, ту роль, которую тебе предстоит сыграть на другой день в Конвенте, видеть, как она аплодирует тебе, когда ты разражаешься прекрасными тирадами против Робеспьера, видеть, как она млеет в твоих объятиях, когда ты с ходу предлагаешь нам проекты некоторых мудрых декретов, направленных или на то, чтобы заклеймить позором тех, кто совершал Революцию, или же на то, чтобы раздуть пламя гражданской войны между Парижем и департаментами…»

Эта статья потрясла Ролана, который, «вовсе не желая посвящать всю страну в свои семейные неурядицы»[175], был вынужден немедленно подать в отставку. Сложив с себя полномочия министра внутренних дел и оставшись с глазу на глаз с Манон, он спросил:

— А теперь говори. Правда ли то, что написал о тебе Эбер, и что Бюзо — твой любовник?

Взволнованная и побледневшая, Манон во всем призналась мужу. Ролан проявил благородство:

— Ты хочешь, чтобы я вернул тебе свободу? Тогда ты сможешь выйти замуж за того, кого любишь.

Госпожа Ролан гордо выпрямилась:

— Нет! Хотя я и люблю его, но я — твоя жена!

Распавшаяся семья была вынуждена покинуть величественные апартаменты министерства и переселиться назад в их маленькую квартирку на улице Арфы.

Эта благородная отставка привела в восторг Бюзо, который начал ежедневно с трибуны Конвента смело и решительно критиковать Гору[176]. Возвращаясь к излюбленным вопросам госпожи Ролан, он бичевал Марата, Эбера, Дантона и требовал прекратить массовые убийства. Это красноречие привело к печальному результату: 30 мая 1793 года Робеспьер отдал приказ арестовать двадцать одного депутата-жирондиста…[177]

На другой день Бюзо, которому удалось избежать ареста, по совету Манон покинул Париж, а сам Ролан в это же время скрылся в Руан под крылышко девиц Малорсье. Оставшись в одиночестве в столице, госпожа Ролан ожидала приговора судьбы.

Спустя два дня за ней пришли…