Любовь по-санкюлотски

Этот поступок Шарлотты Кордэ, естественно, комментировался по-разному. Для тех, кто со стонами отправился принять участие в заказанных Конвентом грандиозных похоронах, молодая женщина была «нормандской истеричкой», «ужасной отцеубийцей», «контрреволюционной волчицей». Для людей здравомыслящих Шарлотта предстала символом праведной реакции народа.

Тысячи людей боготворили ее.

Один человек даже полюбил.

Звали этого человека Адам Люкс. Он родился в 1766 году в окрестностях Майнца в семье крестьянина. Когда во Франции разгорелось пламя Революции, он был покорен новыми идеями настолько, что организовал со своими приятелями клуб в защиту свободы и братства.

Этот клуб приобрел такое влияние, что, когда генерал Кюстин вступил в город 21 ноября 1792 года, все жители потребовали присоединения Майнца к Франции.

Адама Люкса избрали депутатом Конвента и вручили петицию жителей Майнца, которую он должен был вручить властям в Париже. Оставив жену и троих детей, он в марте 1793 года тронулся в путь в сопровождении двух помощников, таких же, как и он сам, идеалистов.

Хорошо принятый членами Конвента на заседаниях и собраниях этого органа, он начал было познавать чистую радость общения и сопричастности к людям, которые преображали вселенную.

Но этому энтузиазму суждено было в скором времени иссякнуть.

Через некоторое время Конвент предстал перед ним тем, чем он был на самом деле: огромной корзиной с крабами, где все друг друга ненавидели, оскорбляли друг друга, позабыв про всякое человеческое достоинство.

Вблизи Революция была совсем не такой, какой представлялась ему из родной Рейнской области, после того как он ознакомился с притянутыми за волосы теоретическими изысканиями Жан-Жака Руссо. Особенно возненавидел он Марата. Он просто жаждал увидеть, как этому «другу народа» отрубят голову, и он очень страдал от безразличного отношения депутатов Конвента к этой «кровожадной жабе».

Однажды ему в голову пришла, честно говоря, необычная мысль. Он решил, что для того, чтобы вывести Собрание из спячки и избавить Францию от Марата, необходимо выйти на трибуну Конвента и рассказать обо всех связанных с ним скандалах, от которых страдала Франция, а потом пустить себе пулю в висок…

Он тут же написал Пьетону, чтобы поделиться с ним своими намерениями:

«Огромное возмущение, охватившее меня при триумфе преступления, и надежда на то, что смерть моя в столь критической обстановке может оказать какое-то воздействие на разум граждан, придали мне решимость пролить мою кровь и закончить мою невинную жизнь поступком более полезным для дела свободы, нежели веемое существование».

После чего он рассказал о своем решении некоторым из своих друзей. Все они были людьми разумными и посоветовали ему не делать этого, доказав, что решение публично покончить с собой, с тем чтобы избавить Францию от Марата, страдало отсутствием логики…

— Конечно же, — сказали они, — вы лично от него освободитесь. А как быть нам?

Тогда Адам Люкс решил стать мучеником и опубликовал «Предупреждение гражданам Франции», полное резких нападок «на октябристов и злодеев, которые обманывали народ».

После этого он стал ждать, когда ему соблаговолят оказать честь бросить в тюрьму или отвести на гильотину…

Находясь именно в таком состоянии, он узнал об убийстве Марата Шарлоттой Кордэ. Он моментально преисполнился безграничным восхищением этой женщиной, у которой хватило смелости «вогнать дракона в землю».

Адам Люкс был человеком увлекающимся. Его восхищение вскоре переросло в любовь, поскольку он узнал, что юная нормандка была красива, нежна и вела себя с большим достоинством.

Несколько дней кряду его единственным желанием было увидеть ее. И когда начался процесс над Шарлоттой, он помчался в Революционный трибунал и был очарован, увидев, что она «была красавицей, красивее самой красивой девицы в Майнце»…

Поражая всех своим спокойствием, обвиняемая гордо стояла перед Фукье-Тенвилем.

Адам Люкс услышал, как тот со злостью в голосе спросил ее:

— Чего вы хотели добиться убийством Марата?

Ответ последовал незамедлительно. Нежным и уверенным голосом она сказала:

— Восстановления мира и спокойствия в моей стране…

У рейнца на глазах появились слезы. Председатель трибунала, не привыкший иметь дело с таким спокойствием у людей, которых он отправлял на гильотину, попытался было запутать Шарлотту рассказами о ноже, о нанесенной ране и о крови, забрызгавшей комнату, в которой находился журналист. Но Адам Люкс по-прежнему видел на лице своей возлюбленной выражение честно выполненного долга.

В конце концов председатель трибунала сказал:

— Нож вошел в тело убитого с необыкновенной точностью. У вас, должно быть, очень хорошие навыки совершения подобных преступлений.