Любовь под прикрытием

Она с недоверием взглянула на меня:

– Ну хорошо, как скажешь.

– Доча,ты пойди с Андреем Семенычем документы нужные подпиши, хорошо? – сказал непринуждённо Соколов. – Паспорта захвати.

– Ладно…

Кнопка подхватила сумку и вышла вместе с богатырским усатым Сёминым, который навис над ней так, что сразу видно – охраняет. Значит, всё не кончилось. Иранцы послали за нами ищеек – захватить и уничтожить?

Как только дверь в палату закрылась, я постарался приподняться. В ноющем боку резануло, я втянул сквозь зубы воздух и, скривившись, спросил:

– Проблемы продолжаются?

– Есть такое, – кивнул Соколов. – Охота на вас ещё не окончена. Теперь давай начистоту. Я должен видеть полную картину. Какие грехи за тобой водятся, начиная с твоей работы в Иране? Неосторожные слова, поступки, взятки? Учти, я всё проверю и раскопаю,так что давай сам.

Я недоуменно покачал головой.

– Да нет за мной ничего такого. В этом я чист.

– А в чём грязен?

Мне стало неловко, я метнул взгляд на синюю тетрадь, но всё-таки ответил:

– Похоже, из меня хреновый муж. И интрижки у меня были. Кстати, думаю, что в Иране меня подставили или Вера Вахмусова, или Марьяна Бобрыш из Тегеранского посольства, или курьер. В Исфахане на Γранд-Базаре меня ждали. Не знаю, кто, но если бы не Люба…

Соколов выставил палец вверх:

– Вот её больше ни во что не втягивай. Ваш брак, как я понял, липовый?

Во мне при этом всё всколыхнулось, я открыл было рот, чтобы запротестовать, но взгляд упал на синюю тетрадь на тумбочке, и всё возмущение как ураганом снесло. Даже реальный брак, как выяснилось, может быть липовым. А Люба… чёрт, с её светом она заслуживает лучшего. И я нехотя кивнул.

– И хорошо. Тебе огромное спасибо за то, что вытащил дочь, – заговорил серьёзно Соколов. – Я тебе по гроб жизни обязан. Ерохин на тебя положил глаз, просто так не отпустит из отдела. Он в восторге от того, как ты провернул в одиночку операцию,и говорит, что ты прирождённый агент. В чём я с ним, кстати, согласен. Εсли захочешь у нас работать, помогу-научу деталям, которые только с опытом получить можно, не захочешь, отмажу. И если какие-то проблемы, обращайся всегда, связей у меня больше твоėго будет. Но, – Соколов посмотрел пристально, не мигая, – Любу я обижать не позволю и обманывать, понял? Она, кажется, пребывает в иллюзиях по поводу тебя. Так вот, расстанься с ней как можно мягче и быстрее. Она сильная, переживёт. Чем дольше будет строить воздушные замки, тем больнее ей будет.

Стало сразу мерзко во рту, в душе, в сердце, словно я предал Кнопку.

– Вообще, – с вызовом сказал я, – с нашими отношениями мы сами разберёмся.

– Вот эти все разборки оставь себе, – отрезал он, – а Люба должна выйти из всей этой кутерьмы целая, невредимая и с как можно меньшими потерями. Желательно счастливая. Α она будет счастливой, заслужила. С твоей стороны никаких «стой там,иди сюда». Или да, ты её любишь, женишься по-нормальному и живёте вместе долго и счастливо. Без этих твоих баб на стороне,иначе яйца откручу. Или нет, и всё. Говоришь, как есть, оставляешь Любу в покое и больше не попадаешься на её пути. Εсли будет искать,исчезни. Хоть в Китай, в свой Шаолинь переезжай. Иначе я сам тебя «перееду». Люба долҗна быть счастлива. Мы поняли друг друга?

Честно, хотелось врезать промеж глаз этому мелкому, жилистому, прущему, как бур, подполковнику с хищным взглядом. Но я ведь понял, что он прав. Любе метания не нужны. На хрен солнцу тучи?

– Поняли, – буркнул я.

– Вот и славно. – Зверское выражение на лице подполковника ррастаяло, он даже изобразил улыбку. Прям добрый папочка, едрить его в качель. – Α теперь где тут ваши вещи, ребятки? Поскладываю, пока Люба бумажки заполняет.

– Не знаю.

Я готов был его убить. Я кипел. Я ненавидел… самого себя. В голове остались только последние его слова: «Люба должна быть счастлива,исчезни», словно другой альтернативы нет. А Соколов весёлой пружинистой походкой направился к шкафу, достал сумки, снял с вешалки аккуратно развешенные брюки и подмигнул мне:

– На спецборт голый поедешь или тебя одеть?

– Я сам, – буркнул я, попробовал встать и упал на подушки от резкой боли.

Чёрт, что за проклятая беспомощность!

– Не дёргайся, я помогу. А то швы разойдутся, – почти ласково сказал псевдо-тесть.

И надевая на меня штаны, вдруг добавил совершенно непринуждённо: – Кстати, Ерохин ждёт от тебя подробный отчёт о передвижениях по Ирану, встречах, идеях и заключениях. Если сдюжишь, напиши анализ ситуации. Это уже когда будем в Москве. Вас с Любой пока поместим на спецобъект под усиленной охраной. Вы должны стать невидимыми для тех, кто сейчас работает против нас. И ещё. Мы следим за Марьяной Бобрыш. Тебя сдала она, и мой телефон клонировала. Умелая девочка. Но, к счастью, через неё мы и на вас вышли. Хоть помогли вам уйти в Исфахане.

Он помог мне натянуть рубашку.

– Так и думал, что это были вы, – сказал я мрачно.