Любовь цыганки

Лежа под ним, Тамсина вся дрожала от желания. Ему казалось, что он не выдержит, а ведь он только-только начал по-настоящему в нее влюбляться. Уильям вновь поцеловал ее и немного отстранился, но Тамсина подалась всем телом за ним. Глаза сомкнуты. Она – само ожидание. Уильям стянул с девушки сорочку. Ее великолепное тело, казалось, светилось во тьме.

Скотт решил, что соблюдать целомудрие до венчания не имеет смысла. Впрочем, уже и так слишком поздно. Уильям целовал ее уста, шею, груди… такие округлые, манящие, с торчащими сосками… Он вкушал ее. Тамсина под ним извивалась и тихо стонала.

Девушка провела левой рукой по его волосам, изгибу скулы, спустилась пальцами по плечам и груди. Ее прикосновения были теплыми, нежными и робкими. После того как ему много раз довелось быть свидетелем ее храбрости, Уильям уже не сомневался, что вся ее робость – следствие ее мнимого уродства.

Потянувшись, он схватил запястье ее левой руки и поднес его к своим губам. Девушка замерла в его объятиях. Вновь поцеловав ей руку, Уильям приложил ее к своей щеке и начал всматриваться любимой в лицо. В красноватом свете сверкнула слезинка, катящаяся по ее щеке. Поцелуем он осушил ее и убрал с лица девушки спадающие на глаза волосы.

– Ты совершенна, – прошептал он. – Не сомневайся в этом. Я не вижу в тебе никаких изъянов, только одни достоинства.

Ахнув, Тамсина притянула его к себе, скрестила у него за спиной ноги и принялась тереться своими грудями о его грудь. Ему казалось, что сейчас он сойдет с ума от страсти.

– Никаких изъянов? – переспросила она, целуя его в шею, а затем отыскав пересохшие от желания губы.

– Разве что характер, – выдохнул он, лаская ее тело.

Уильям отыскал мягкое местечко у нее между ногами и проник в него пальцами. Там внутри все было скользким, горячим, манящим. Девушка ахнула и застонала. Он касался ее нежно и одновременно неистово, пока Тамсина, выгнув спину, не издала хныкающий звук, а затем потянула его на себя. Уильям все понял и убрал руку. Ахнув, девушка принялась дергать за завязки на его бриджах, пытаясь их с него стащить.

Уильям помог ей себя раздеть, а затем положил свою ногу поверх ее. Он поцеловал ее в губы и… замер, хотя это стоило ему немалых усилий воли.

– Мы не венчаны, – прошептал он. – Ты это должна знать.

– Когда-то мы были уже женаты. Извини, что развелась, – тяжело дыша, произнесла Тамсина, одновременно его целуя. – Мы снова поженимся.

Мужчина низко застонал.

– Как? Когда?

– Сейчас, – прошептала она, – здесь.

Тамсина притянула его поближе, развела ноги и подалась бедрами ему навстречу. Уильям замер. Сердце бешено стучало. То, что происходило между ними, совсем не было похоже на те интрижки, которые случались с ним в прошлом. Стены, возведенные им вокруг себя, наконец пали.

Тамсина нетерпеливо вскрикнула и притянула его к себе. Нежно и медленно он проник в нее. У девушки перехватило дыхание, когда последнее препятствие было преодолено. Он погрузился в ее роскошное тело, которое Тамсина сама ему предлагала. Чувства были неожиданно острыми, полными и завершенными. Зажмурившись, он окунулся в нее полностью.

Тамсина издала восторженный возглас триумфа, когда случилось неизбежное. Уильям вторил ей. В его крике смешались одновременно экстаз, благоговение, доверие и наслаждение. Приятная дрожь пробежала по всему его телу. За окном вспыхнула молния, поразившая его, казалось, в самое сердце. Теперь он точно понимал, о чем прежде только догадывался: Тамсина – яркое отражение его собственной души.

Мужчина вздохнул. Барабанная дробь дождевых капель снова стала различима. Громыхнул гром. Мужчина ощутил, как она двигается под ним, отделяясь. Он поцеловал ее, мысленно клянясь себе, что не допустит больше между ними разлада.

Небольшой отдых, подумалось ему, пойдет всем только на пользу. Уильям прилег подле молодой женщины и натянул на себя и нее покрывало. Он быстро погрузился в сон. Тамсина тоже задремала и теперь мирно лежала в его объятиях, не издавая ни звука.

* * *

– О Боже, – произнес он спустя некоторое время.

Прохлада. Влажный воздух. Песня жаворонка, доносящаяся издалека. Тусклый свет, льющийся из небольшого окна, серебрился на лице спящей Тамсины.

– О Боже! Как долго я здесь?

Уильям приподнялся в постели, откинул со лба волосы и принялся поспешно натягивать на себя рубашку, бриджи и чулки.

– Вилли!

Тамсина приподнялась на кровати. Уильям взглянул на ее заспанные глаза, спутанные волосы и обнаженное тело, которое блестело на свету. Нагнувшись, он нежно поцеловал ее. Женщина попыталась его обнять.

– Я должен идти, – сказал Уильям. – Где мои сапоги? А, в подземелье, – он снова поправил непослушные волосы, так и норовящие упасть ему на глаза. – Я должен был допросить Масгрейва и уехать. Дьявол!

Выругавшись, Уильям встал. Заправив рубаху, он принялся затягивать веревку на поясе.

– Я должен спешить. Господи! Не позволяй этому свершиться. У меня сердце сейчас выскочит из груди.

Тамсина тоже поднялась с постели, стройная и совершенная в своей красоте. Сорочка, подобно облаку, окутала ее тело. Ее силуэт выделялся на фоне окна.