Любовь цыганки

Уильям дрожащими пальцами откинул крышку. Как ни странно, его страшила перспектива увидеть, что же в нем лежит. Заглянув внутрь, он будто с неохотой прикоснулся к вещам в ларце. Пара кожаных перчаток с крагами… плоский синий вязаный берет… неказистый кожаный кошель… какие-то пергаментные свитки… небольшой кинжал в ножнах из тисненой кожи… несколько монет… Из ларца пахло кожей, пряностями и еще чем-то знакомым. Нахлынули воспоминания, и Уильям быстро захлопнул крышку, словно ограждая себя от этих мучительных образов.

– Спасибо, мама, – произнес он.

Его рука лежала поверх крышки. К горлу подступил комок.

– Я посмотрю позже. Большое спасибо, – проговорил он.

Тамсина прикоснулась пальцами к его рукаву. Это мимолетное прикосновение несло теплоту и уверенность, но девушка ничего не сказала.

– Я забрала эти вещи из его карманов и сняла… когда… когда они привезли его тело, – сказала леди Эмма. – Я хочу, чтобы они остались у тебя как напоминание о том, каким хорошим был твой отец… каким хорошим…. Теперь ты женат… да и сам отец… Я не хочу, чтобы ты о нем забывал.

– Я никогда не смогу его забыть, – мягко, но решительно заявил Уильям.

Его губы плотно сжались, а пальцы сжались в кулак. Он глянул на Тамсину, но, заметив, с какой жалостью она смотрит, поспешно отвернулся. Щеки его пылали.

Эмма протянула ему бархатный мешочек.

– Он бы хотел, чтобы теперь это стало твоим, – промолвила она. – Я тоже этого хочу.

Уильям протянул руку. Матушка высыпала содержимое мешочка ему на ладонь: несколько пуговиц из сплава олова и свинца, округлой формы застежка с гранатовыми камушками, которой, как он помнил, отец закалывал себе плащ… Два золотых кольца упали ему на ладонь. Одно было большим с изумрудом, другое – также с изумрудом и крошечными жемчужинами.

– Я срезала пуговицы с его куртки, когда переодевала его перед погребением, – голос матушки был тонок и резок подобно булатной стали. – Застежку я сняла с плаща, которой лэрды Рукхоупа владеют уже несколько поколений, – помолчав пару секунд, она перевела дух и продолжила: – Я сохранила наши свадебные кольца и хочу, чтобы ты и Тамсина надели их.

Уильям отвернулся. Сердце громко стучало в груди. Он услышал, как девушка тихо ахнула. Уильям пожал ей руку, но тотчас же отпустил. Он понимал, что в ней сейчас борются неуверенность и сожаление. А еще Уильям знал, что никто из них сейчас не заговорит, опасаясь обидеть Эмму.

– Твой отец был бы рад, узнай, что ты взял себе в жены дочь его лучшего друга, – сказала Эмма.

Подавшись вперед, она взяла оба кольца своими тонкими пальцами. Уильям заметил, как в глазах матери заблестели слезы. Ее нижняя губа подрагивала. Тамсина и Уильям сидели рядом и молча смотрели на стоящую перед ними леди Эмму. Лицо леди Эммы приняло странное выражение. Уильям подумал, что Тамсина, должно быть, как и он, испытывает сейчас целую гамму чувств – озадаченность, недоумение, нерешительность…

Эмма протянула руку. У нее на ладони поблескивали два кольца.

– Вот, мои дорогие, – прошептала она. – Пусть они отражают бесконечную любовь, которая когда-то была между мной и Аланом.

Слезинка побежала у нее по щеке. Эмма положила кольца сыну на ладонь. Уильям, не зная, что сказать, молча смотрел на округлые кусочки золота и драгоценных камней.

– Мама…

Ему не хватало нужных слов. Ему не хватало храбрости… или жестокости, чтобы раскрыть ей правду. Он протянул руку Тамсине. В глазах девушки отчетливо был виден страх. Затем, решившись, она протянула ему правую руку. Левая, ничем не прикрытая, лежала у нее на коленях.

Если Эмма и заметила странную руку невестки, то виду не подала. Уильям мысленно поблагодарил матушку за это. Леди Эмма, улыбаясь, развела руки. На глазах ее блестели слезы. Уильям взял девушку за руку и надел ей на безымянный палец золотое колечко. Затем то же самое проделала дрожащими руками Тамсина. Взгляд у нее увлажнился. Мужчина до сих пор не мог понять, что за сила гонит его по пути, который при других обстоятельствах он бы ни за что сам не избрал.

Эмма улыбнулась.

– Ах, Вилли, – тихо молвила она, – поцелуй ее. Вы поженились согласно цыганским традициям, но надо будет как можно скорее устроить так, чтобы вас обвенчал священник.

Глаза Тамсины округлились. Уильям, нагнувшись, коснулся губами ее губ и потерял себя в этом манящем, теплом прикосновении.

– Любите друг друга, – сдавленным от слез голосом промолвила леди Эмма. – Я желаю вам спокойной ночи.

Резко повернувшись, она едва не выбежала из зала.

Уильям взглянул на Тамсину. Девушка сжимала обеими руками его руку, словно до сих пор не могла справиться с изумлением.

– Думаю, моя девушка, – произнес мужчина, – судьба до сих пор играет нами. Мы снова угодили в ловушку.

Отпустив его руку, Тамсина встала.

– Да, – молвила она, – угодили из-за собственной лжи!

Издав сдавленный всхлип, девушка приподняла юбки и устремилась бегом из зала.