Читаем Любовь во время карантина полностью

– Давай, – кивнула я и, помахав ему обеими руками, словно издалека, развернулась к лифту. Кабина еще не уехала, и двери сразу открылись. Я еще раз оглянулась на деда, и он послал мне воздушный поцелуй.

Обратно я решила поехать на автобусе, к счастью, оказавшемся почти пустым. На заднем сидении уткнулась в телефон, отчего-то почувствовав, что грущу из-за отмененного театра и переживаю, что мой одинокий дедушка оказался взаперти. Я попробовала примерить это переживание на себя и с разочарованием поняла, что у меня даже нет кандидата на роль случайного влюбленного, о не-встрече с которым можно грустить.

Поддавшись этому взволнованному состоянию, я открыла тиндер. Сделала несколько тоскливых свайпов влево, от которых сразу вспомнила, почему так редко бываю в приложении, а затем перешла в сообщения, посмотреть, с кем вообще у меня уже состоялись мэтчи, но еще не было никакой переписки. Быстро нашла самого симпатичного парня – кудрявого и голубоглазого Дениса, андроид-разработчика тридцати двух лет, открытого к экспериментам. Мэтч был где-то месяц назад, но почему-то меня это не смутило. Больше смущало то, что я редко писала кому-то первой и не умела придумывать оригинальные темы для разговора. Хотела было убрать телефон в карман, но вдруг вспомнила, как улыбался дед после разговора со Светланой Николаевной и решительно написала: «Привет, Денис! Чем занимаешься?». Ответ пришел довольно быстро:

→ Привет! Ого, девушки так редко пишут первыми

← Знаю, поэтому и решила занять свободную нишу активных и смелых)

→ Не делаю ничего интересного, просто листаю фейсбук на самом деле

→ хотел мб сходить покататься на веле, но вот что-то дождик намечается

← Погода так себе, да

← Люблю кататься на веле тоже. А ты где живешь?

→ Вот так сразу?

→ шучу-шучу))

→ Измайлово

← Ууу. Я на чистых

→ Ууу) Неплохо!

Надо же, Измайлово. Это точно хороший знак. Может быть, это хороший план на вечер. Тем более кататься на велосипеде безопасно даже в карантин. С Денисом мы разговорились так, что я чуть не проехала нужную остановку. Он был готов приехать на такси вместе с велосипедом, чтобы мне не пришлось тащиться в его сторону. В конце пути я заметила, что мужик лет пятидесяти, который в какой-то момент сел рядом, косится на экран моего телефона, явно подглядывая за перепиской. Стало неловко, но в то же время как-то хулигански-приятно.

Вскоре все-таки пошел дождь, и катание пришлось перенести на следующие выходные. Ну, ничего другого я и не ожидала. Вселенная не первый год настойчиво сопротивлялась всем моим попыткам завязать хоть какие-то отношения. Надеюсь, она уступит чуть раньше, чем в дедушкином случае.

Следующую неделю я провела за внезапно навалившейся горой работы и постоянным пролистыванием статистики оперштаба Москвы по коронавирусу. Так начинался каждый день, отчего я нервничала все больше. В субботу я написала Денису, а он ответил, что недавно заболел его лучший друг.

→ Ничего серьезного, температуры нет, но говорит обоняние пропало

← Ох, блин!

→ это все неприятно очень говорит

→ мы за неделю до этого виделись, я решил тоже сдать тест

→ Стремно

← Нда

→ В общем, сегодня-завтра жду результат, в платной клинике сдал, пока сижу на карантине

← Там же два нужно?

→ Ну со встречи уже десять дней прошло все равно. Но если будет положительный, то непонятно, сколько еще сидеть

← Да, жалко, надеюсь, все ок

На самом деле жалко было больше себя. Других планов на выходные у меня не было, а сидеть дома не оставалось никаких сил. Я решила, что снова доеду до дедушки, и снова не стала звонить и предупреждать его заранее – все равно он никуда не выходит. В магазинчике возле его дома я побродила между полок, в итоге купив шоколадку с фундуком, ягодный морс и соленые крекеры. Если будет нужно что-то дельное, лучше схожу еще раз. Очередь из трех человек из-за социальной дистанции сворачивала налево и уходила в зал. Стоя возле кассы, я взяла еще мармеладных червяков. Не знаю, ел ли их когда-нибудь дед, но казалось, что его это должно повеселить.

Медленно поднимаясь по ступенькам, я думала, что еще интересного можно сегодня поделать – судя по нашей последней встрече, на лестничной клетке долго не поговоришь, поэтому дела на день вот-вот закончатся. Наконец я поставила щедро политый антисептиком пакет на пол рядом с дверью и, с трудом дотянувшись, локтем нажала на звонок. Прошло несколько секунд, но никаких шагов за дверью слышно не было. Может, дед в душе или туалете. Или включил телевизор так громко, что ничего не слышит. Хотя этот звонок не услышать было сложно. Нахмурившись, я позвонила еще раз. Подождала долгую минуту, которой бы точно хватило, чтобы выползти из душа и открыть дверь, но ничего не произошло. Может, он решил сам выйти в магазин? Но я только что была там, точно бы его увидела. Стараясь не думать о плохом раньше времени, я нашла его номер в телефонной книге и нажала на вызов. Шли гудки, и я приложила свободное ухо к дверному замку, чтобы понять, трезвонит ли в квартире телефон, но ничего не расслышала.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза