Любовь вопреки

Баба Нина взглянула на девушку с состраданием. Знала о чувствах Кати, да что поделаешь… Не видел доктор Анисимов в ней женщину. Симпатизировал, ценил, питал, скорее, отеческие чувства. А девушка ждала, ловила каждое слово, взгляд, мечтала, отвергала всех, кто пытался ухаживать за ней. Михайличенко же просто ненавидела. Как радовалась Катя, когда Анисимов был у нее в гостях. И ничего ж особенного в том, что они с мамой накормили его обедом, не было. Но возникла сопричастность. Ради Анисимова Катя пошла бы на многое. И пусть Анатолий и не давал повода, но она любила. Мечтать не запретишь!

ЧАСТЬ 18 Хозяин чужого дома

Уложили Женю, вернулись на кухню. Татьяна Петровна выставила на стол пироги.

— Духовка тут, оказывается, есть, Сашенька, я разведала наконец. Представляешь, там внизу, в подвале, основная кухня. Сегодня я пошла и случайно совершенно в дверь ткнулась, думала, кладовая, а то кухня. Потом пришел этот охранник, Федор, мне показал, где управление, — мать Минина всплеснула руками, — так подьемник там, и вот в это окошко подает! — Она раскрыла дверцы встроенного буфета, за ними была шахта подъемника. — Чудной дом какой. Сколько средств вложено!

— Зачем оно все? — Александр думал о своем. Вот — богатство, мифический хозяин дома не знал, как выпендриться. И что? Сам он где? По заграницам прячется. Конечно, там у него может быть пять таких домов.

— Кто же его знает зачем, Сашенька. В подвале там… бункер! Идем, я тебе покажу! Знаешь, как я испугалась сегодня! По лестнице спустилась, дай, думаю, погляжу, что там, знать-то надо. Ну и вот, сошла, а дверь и прикрылась! Я со страху не поняла, что надо ручку вниз опустить, дергаю, дергаю — захлопнула! И страшно мне стало, стены там толстые, кричи не кричи — не услышат. Аж сердце затрепыхалось. Думаю: ты меня не найдешь!

— Ну что ты, мам, конечно нашел бы. А зря пошла. Мало ли что тут.

— Но знать же надо! Как я могу жить в доме и не знать, что в соседней комнате?

— Зачем? Вот есть у нас жилой этаж. А в подвал и на верхний не надо ходить. Двери закрыть, там, Игорь показывал, есть электронные замки везде. Заблокировать, и все, как будто нет этих помещений.

— Нет, Саша, ты не прав. Нельзя блокировать. А если там пожар?

Татьяна Петровна говорила, продолжая заниматься ужином. Видно было, что ей нравится, что она совершенно счастлива рядом с сыном.

Минин сел во главе стола, «кухня» больше напоминала гостиную. Большие окна в сад, выход на террасу.

— А что так задержался сегодня? Женя все про лошадей болтала, а ты ничего не рассказал. Как дела в кафе?

Мама Минина была в курсе всех дел, жила ими больше, чем Александр. Как ни странно, ее, до мозга костей просоветскую, убежденную в старой идеологии, да еще и жену офицера, вдвойне воспитанную в духе социалистической морали, увлек малый бизнес. Александр только диву давался, как мама загорелась идеей. Многое из того, что он осуществил, было предложено Татьяной Петровной. Сам он не то чтобы тяготился работой — он любую делал бы исправно и не за страх, а за совесть, ну, а тем более ту, что Игорь поручил, — и все же не чувствовал этот бизнес своим. Не лежала душа…

— Знаешь, я столько лет в гарнизоне просидела, там или только семья, почетное домохозяйство, или куда-нибудь в парикмахерскую иди работать. А Володечка же не пустил бы. И вот оно — хозяйство, хозяйство. В гости друг к другу ходили. Ты помнишь, как у нас собирались? Полгарнизона. Скучаешь по армии, Саш? — без перехода спросила она, присела напротив, полотенчико кухонное сложила вдвое, потом вчетверо, разгладила на полированном деревянном столе.

— Да где она, армия, мама? То, чему нас учили, развалилось все, а что там новое? По делу настоящему я скучаю, но разве можно жаловаться? Ты же видела, — он помрачнел, — когда приехала…

— Все я видела, Саша! Так это Олька твоя виновата! Я же говорила, умоляла тебя, зачем ты с ней связался!

— Не надо, мама, об умерших или хорошо, или никак… Нет Ольги. И вина на мне.

— Да ты тут при чем?

— При том…

— Даже не говори мне, я слышать не хочу! Придумал, — Татьяна Петровна отбросила полотенце, встала, отошла к раковине, пустила воду. Мыть было решительно нечего, на кухне все и без того сверкало чистотой. — Вот прямо ты меня разозлил, Саша! Хоть и просишь или хорошо, или никак, а я скажу! Ольга тебе жизнь сломала! Ее Бог за это и наказал.

— Мама!

— Да, а что? Ты же до чего себя довел? Мне Игорь рассказал, как тебя в больнице встретил. Это уму непостижимо. Ты такой специалист прекрасный, академию с отличием закончил. Ведь служил бы сейчас, не всех сократили, Саша, ты бы точно служил. Пусть на Севере или еще где-то. И что такого. Подумаешь, ей понадобилось в столице жить. Вот и дожилась! — Татьяна Петровна в сердцах крепко завернула кран.

Минин молчал. Он и сам часто думал об этом, что, возможно, и не сократили бы, что служил бы на рубежах, что не навсегда эта неразбериха, а без космической обороны страна не проживет…