Любовная капитуляция

Довольный собой, в сопровождении трех воинов, он

поскакал к дому Мак-Леодов.

Эндрю, без малейшей боязни представавший перед

лицом монархов, хладнокровно встречавшийся с глазу

на глаз со смертельной опасностью, остолбенело взирал

на пару бездонных темно-голубых, фиалковых глаз.

—

Леди Энн... — начал он, запинаясь. Наконец

ему пришел в голову естественный в этой ситуации

вопрос: — Что вы здесь делаете?

—

Дожидаюсь вас. И уже не первый час.

—

Но почему?

—

Потому, Эндрю Крейтон... или кто бы вы ни

были, что у меня к вам есть несколько более чем

серьезных вопросов, которые требуют немедленного

ответа.

—

Боюсь, однако... — Он собрался все отрицать,

но Энн уже разглядывала его окровавленную рубашку, и

глаза ее расширились от ужаса.

—

Вы ранены!

—

Так, ерунда, царапина. Я сам обо всем

позабочусь, если вы...

—

Пожалуйста, хватит! — Ее глаза загорелись

гневом, щеки порозовели. Такой Энн ему еще видеть не

126

приходилось. — Сядьте и, пожалуйста, Бога ради, не

кормите меня байками для малолетних детей. Мне

приходилось ухаживать за ранами брата, и я

разбираюсь, что ерунда, а что — нет. Сидите, я сейчас

принесу воды.

—

Только не разбудите кого-нибудь, — попросил

Эндрю.

—

Я не собираюсь никого будить, — надменно

подняв подбородок, заявила Энн и вышла.

Эндрю бессильно опустился в кресло. Так... Сейчас

ему придется отвечать на миллион женских вопросов!

Энн вернулась через минуту с водой и чистой

тряпкой. Поставив тазик на стол, она разорвала тряпку

на несколько частей.

—

Снимите эту окровавленную рубашку, я найду,

куда ее деть. Вы ведь не хотели бы, чтобы ее увидел

кто-нибудь посторонний, не так ли? — сказала она

голосом, не терпящим возражений.

Может быть, она видит в нем всего лишь слугу,

попавшего по собственной неосторожности в переплет,

и в силу хозяйского великодушия опекает его, как свою

собственность? Если так, то он по мере сил постарается

удержать ее в этом заблуждении.

Эндрю осторожно снял рубашку с засохшей кровью и

бросил ее на пол. Воцарилось тяжелое молчание, и он

беспокойно поднял глаза.

Энн стояла с разорванными тряпками в руке и

смотрела на него как зачарованная. Ничего лишнего не

было в его мускулистом теле. Множество шрамов

покрывало кожу, а играющие мышцы выдавали в нем

физически сильного человека, привыкшего к седлу и

мечу. Тонкая талия, мощная грудная клетка, широкие

127

плечи. От него так веяло мужественностью, что у Энн

перехватило дыхание. Глаза их встретились, и что-то

неуловимое изменилось в их взаимоотношениях.

Мучительным усилием Энн отвела взгляд и

сосредоточила внимание на тряпке, которую от

волнения скомкала в руке.

—

Сядьте... пожалуйста.

Голос у нее прозвучал слабее обычного.

Эндрю сел, глубоко вздохнув всей грудью, пытаясь

остановить волну того, что он назвал бы вожделением,

но что, по сути — и он это знал, — являлось чем-то

большим.

Она подошла вплотную, и Эндрю пришлось стиснуть

зубы, чтобы не издать ни звука, пока влажной тряпкой

она смывала кровь с плеча и груди и промывала рану.

Движения ее рук были легки, но если пальцы случайно

прикасались к обнаженной коже, оба вздрагивали.

—

Леди Энн, я мог бы и сам все сделать, не стоило

бы вам беспокоиться.

—

Тсс, Эндрю! — тихо сказала Энн. — Я с

радостью окажу вам эту небольшую услугу. Кроме того,

находясь в положении больного, вы не сможете

увильнуть от моих вопросов.

—

Вопросов? — спросил он недоумевающим

голосом. — Это насчет царапины, которую я получил,

случайно столкнувшись со старым своим врагом?

—

А за этим не стоит еще что-то... или кто-то?

Эндрю

поднял

глаза

и

пожалел

о

своей

неосторожности. Легкая улыбка тронула его губы.

—

Нет, госпожа, это не была схватка из-за

женщины.

—

Об этом я и не думала.

128

Он повернулся всем телом, чтобы лучше видеть ее, но

она заставила его вновь сесть прямо.

—

Сидите тихо, я уже кончаю. Я не стану пока

докучать вам вопросами. — Она закрепила последнюю

повязку. — Теперь все.

Эндрю тут же встал и поспешил уйти от ее ласковых

рук и нежного аромата ее духов... а заодно от этих

невинно вопросительных глаз, проникающих в глубины

его души. Первым делом он нашел чистую рубашку и,

надевая ее, натужно ровным голосом сказал:

—

Я чрезвычайно признателен вам за вашу

милосердную помощь, леди Энн, но, если вас обнаружат

среди ночи в комнате слуги, это не пойдет на пользу

вашей репутации.

—

В комнате слуги! — повторила она. Отойдя на

несколько шагов, она резко повернула голову. —

Хотела бы я знать, достойно ли вас это помещение.

—

Не понимаю, мисс Энн. Я...

—

Не надо, Эндрю!.. Достаточно! Хватит мне

лгать!

Голос у нее стал серьезным. Неужели он вел себя

настолько

неуклюже,

что

позволил

зародиться

сомнениям в ее душе?

—

Лгать? О чем?

—

Эндрю... При каких обстоятельствах вы

получили сегодня ночью это ранение?

—

Я уже говорил...

—

Да, я помню все, что вы мне говорили, но ведь