Любовник из фантазий

— Кажется, его приковали к скале, и каждое утро прилетавший к нему гриф склевывал его внутренности?

— Именно. Ночью у него все отрастало заново, чтобы грифу было чем поживиться в следующий раз. — Юлиан поморщился. Боги определенно умели наказывать тех, кто разочаровывал их. — Как же я вас всех ненавижу! — гневно бросил он брату.

Купидон кивнул:

— Ненавидишь, и правильно делаешь. Жаль, что я не могу вернуть все назад и не умею снимать чары. Хочешь — верь, хочешь — нет, но мы с мамой действительно очень переживаем за тебя. — Купидон поставил на столе перед Юлианом небольшую коробку: — Если ты питаешь какие-либо иллюзии по поводу свободы, то это тебе пригодится.

— «Бойтесь данайцев, дары приносящих», — процитировал Юлиан и открыл коробку. В ней на синем атласе лежали две пары серебряных наручников и ключи к ним.

— Гефест постарался?

Купидон кивнул.

— Даже Зевс не сможет разомкнуть их. Как почувствуешь, что теряешь над, собой контроль, пристегнись к чему-нибудь покрепче и держись…  — он кивнул в сторону Грейс, — держись от нее подальше.

Юлиан тяжело вздохнул. Ему хотелось ответить с иронией, но это оказалось выше его сил. Увы, почти в каждом воплощении его приковывали к чему-нибудь.

— Это просто бесчеловечно. — Грейс всхлипнула, но Купидон строго посмотрел на нее:

— Поверь, если ты его не прикуешь, то потом очень об этом пожалеешь.

— Сколько у меня времени?

Купидон пожал плечами:

— Не знаю. Вероятно, это зависит от тебя, от твоего самообладания. Впрочем, возможно, кандалы тебе и вовсе не пригодятся.

Юлиан закрыл коробку. Разумеется, он верил в свои силы, но кто знает. Его оптимизм умер долгой и мучительной смертью с дюжину веков назад.

Эрос хлопнул брата по спине:

— Удачи, парень. — Он тут же растворился в воздухе, а Юлиан молча уставился в пространство.

Если он чему и научился за столетия своей жизни, так это спокойствию, когда вверял мойрам свою судьбу. Глупо, даже и думать о том, что он сможет вырваться на свободу. Такова его доля, и он примет ее бестрепетно, даже если раб по-прежнему останется рабом.

— Юлиан? — окликнула его Грейс.

— К сожалению, из этой затеи ничего не получится. Лучше отвези меня к себе домой и позволь любить тебя. Давай будем веселиться, пока никто не пострадал.

— Но это же уничтожит твой шанс стать свободным. Скорее всего, второго такого случая тебе не представится. Раньше тебя хоть раз призывала женщина Александра?

— Нет.

— Значит, на этот раз мы должны все довести до конца.

— Ты ничего не понимаешь. — Он сжал зубы. — Если то, что сказал Эрос, правда, то к тому моменту, как мы соединимся с тобой, это буду уже не я.

— И кем же ты станешь?

— Чудовищем.

Грейс недоверчиво посмотрела на него:

— Не верю. Этого не будет, не может быть.

Юлиан смерил ее холодным взглядом:

— Ты даже понятия не имеешь, на что я способен. Когда на тебя опускается безумие богов, надежды нет и помощи ждать неоткуда. Лучше тебе вообще было не призывать меня. — Юлиан взял со стола стакан.

— А ты никогда не думал, что так и должно было произойти? — неожиданно сказала Грейс. — Может, я призвала тебя потому, что так суждено и мое предназначение — освободить тебя.

Тяжелый взгляд Юлиана упал на Селену.

— Ты вызвала меня, потому что твоя подруга уговорила тебя. Все, чего она хотела, — позволить себе получить несколько дивных ночей наслаждения, чтобы после ты не боялась встречаться с мужиками.

— Но ведь может…

— Никаких «но». Ничего на самом деле не было предопределено, я в этом уверен.

Взгляд Грейс упал на запястье Юлиана, и она стала внимательно рассматривать надпись на греческом языке, расположенную на внутренней стороне запястья.

— Как красиво. Это татуировка?

— Нет.

— А что?

— Это выжег Приап.

Селена тоже присмотрелась к письменам.

— Здесь говорится: «Проклят навеки».

Грейс поспешно закрыла надпись рукой.

— Даже представить не могу, через какие страдания тебе пришлось пройти. Это же надо, родной брат так с тобой обошелся!

— Мне не следовало трогать его любимую девственницу.

— Тогда зачем ты сделал это?

— Потому что был глуп. И вообще я не желаю это обсуждать.

Грейс отпустила его руку.

— Юлиан, ты кого-нибудь когда-нибудь подпускал близко к своему сердцу? Наверное, ты из тех мужчин, которые предпочтут отрезать себе язык, нежели произнести комплимент. С Пенелопой ты был таким же?

Юлиан пожал плечами. Его детство прошло в голоде и лишениях. А потом…

— Да, — сказал он жестко. — Я всегда один.

Грейс расстроенно покачала головой. Что ж, пусть так, она все равно найдет способ, как достучаться до него и избавить его от проклятия.

Глава 8

Юлиан и Грейс помогли Селене собрать ее выставочное имущество и погрузить в джип, а затем отправились домой в гуще вечерних пробок.

— О чем ты думаешь? — спросила Грейс, остановившись на светофоре. Ей казалось, что Юлиан выглядит потерянным и словно заблудившимся между фантазией и реальностью.

— Сам не знаю, — ответил он после продолжительной паузы.

— Тогда, что чувствуешь?

— Ничего. Лучше расскажи, что такое сексопатолог.

Грейс рассмеялась: