Любовник леди Чаттерли

And she could feel her wet shoes getting wetter again.	Ее мокрые туфли промокли еще сильнее.
But she felt like going away, right away from him and everybody.	Но она чувствовала отъединенность от всех - и от него.
It was chilly. She shuddered, and returned to the house. He was sitting in front of the low fire.	Ночь была свежая. Она зябко поежилась и вернулась в дом.
'Ugh! Cold!' she shuddered.	- Холодно, - сказала она, дернув плечами.
He put the sticks on the fire, and fetched more, till they had a good crackling chimneyful of blaze.	Он подбросил на угли хворосту, принес еще, и в очаге, весело треща, занялось пламя.
The rippling running yellow flame made them both happy, warmed their faces and their souls.	Его желтые пляшущие языки, согрели не только их щеки, но и души.
'Never mind!' she said, taking his hand as he sat silent and remote. 'One does one's best.'	- Выбрось все из головы, - сказала Конни. Егерь сидел молча, неподвижно. Взяв в ладони его руку, она прибавила: - Постарайся.
'Ay!' He sighed, with a twist of a smile.	- У-гу, - вздохнул он, чуть скривив рот в улыбке.
She slipped over to him, and into his arms, as he sat there before the fire.	Конни тихо подошла и скользнула ему на колени, поближе к огню.
'Forget then!' she whispered. 'Forget!'	- Забудь все, - шепнула она ему. - Забудь.
He held her close, in the running warmth of the fire.	Он крепко прижал ее к себе; так они сидели молча, чувствуя наплывающее из очага тепло.
The flame itself was like a forgetting.	Лепестки пламени казались Конни цветком забвения.
And her soft, warm, ripe weight!	Легкая сладостная тяжесть ее теплого тела кружила ему голову.
Slowly his blood turned, and began to ebb back into strength and reckless vigour again.	Кровь снова начала бурлить, пробуждая безрассудные, неуправляемые силы.
'And perhaps the women really wanted to be there and love you properly, only perhaps they couldn't. Perhaps it wasn't all their fault,' she said.	- А может, эти женщины и хотели быть с тобой, любить тебя по-настоящему, да просто у них не получалось. Может, их вины-то и нет, -сказала Конни.
'I know it.	- Да, это верно. Я знаю.
Do you think I don't know what a broken-backed snake that's been trodden on I was myself!'	Я и сам был тогда как змея с перебитым хребтом.
She clung to him suddenly.	Конни вдруг крепко прижалась к нему.
She had not wanted to start all this again. Yet some perversity had made her.	Ей не хотелось начинать все сначала, но что-то все время подзуживало ее.
'But you're not now,' she said. 'You're not that now: a broken-backed snake that's been trodden on.'	- Теперь все по-другому, - проговорила она. -Ты ведь больше не чувствуешь себя как змея с перебитым хребтом?
I don't know what I am.	- Я не знаю, что чувствую.
There's black days ahead.'	Знаю только, впереди у нас черные дни.
'No!' she protested, clinging to him. 'Why? Why?'	- Нет, нет! Что ты говоришь! - запротестовала она.