Любовник леди Чаттерли

She had an immense respect for thought... and these men, at least, tried to think honestly.	Она безгранично уважала мысль, а эти мужчины пытались хотя бы мыслить честно.
But somehow there was a cat, and it wouldn't jump.	Однако мысли мыслями, а дальше-то что?
They all alike talked at something, though what it was, for the life of her she couldn't say.	Никак не могла она взять в толк, в чем суть этих разговоров.
It was something that Mick didn't clear, either.	Не раскрыл эту суть и Микаэлис.
But then Mick wasn't trying to do anything, but just get through his life, and put as much across other people as they tried to put across him.	Впрочем, сам-то он ничего особенного не замышлял, а просто шел к цели, не мытьем, так катаньем добиваясь своего и равно страдая от чужих козней.
He was really anti-social, which was what Clifford and his cronies had against him.	Клиффорд со своими закадычными дружками считал его врагом общества.
Clifford and his cronies were not anti-social; they were more or less bent on saving mankind, or on instructing it, to say the least.	Сами же они врагами не были, напротив, они радели об обществе, жаждали так или иначе спасти человечество или, по крайней мере, просветить.
There was a gorgeous talk on Sunday evening, when the conversation drifted again to love.	Вечером в воскресенье беседа удалась. Незаметно она снова коснулась любовной темы.
Blest be the tie that binds Our hearts in kindred something-or-other'— said Tommy Dukes. I'd like to know what the tie is...The tie that binds us just now is mental friction on one another.	- Благословенна будет связь, что наши души сочетает, - продекламировал Томми Дьюкс. - А вот знать бы, что это такое. У нас, например, связь, как у разномастных шестеренок, только сцепляемся мы своими воззрениями.
And, apart from that, there's damned little tie between us.	А в остальном нас очень мало что связывает.
We bust apart, and say spiteful things about one another, like all the other damned intellectuals in the world.	Стоит разъять шестеренки, и мы уже порознь, говорим друг о друге гадости - так заведено у интеллигентов во всем мире.
Damned everybodies, as far as that goes, for they all do it.	Впрочем, черт с ними, речь не обо всех, а о нас.
Else we bust apart, and cover up the spiteful things we feel against one another by saying false sugaries.	А зачастую злоба друг к другу у нас не на языке, а в душе, и вот мы ее прячем, прикрываем лживой любезностью.
It's a curious thing that the mental life seems to flourish with its roots in spite, ineffable and fathomless spite.	Удивительно! Жизнь мыслителей цветет прекрасным цветом, а корнями-то уходит в злобу, в бездонную, чудовищную злобу.
Always has been so!	И так испокон веков!
Look at Socrates, in Plato, and his bunch round him!	Вспомните Сократа, его ученика Платона и сравните со всем их окружением.
The sheer spite of it all, just sheer joy in pulling somebody else to bits...Protagoras, or whoever it was!	Сколько в них злобы, как рады они растерзать кого-либо, например Протагора, если мне не изменяет память.
And Alcibiades, and all the other little disciple dogs joining in the fray!	Или взять Алкивиада и всех мелких шавок-учеников [в тексте Лоуренса намеки на отношения этих людей в "Диалогах" Платона]. Как упоенно травят они учителей!