Любовник леди Чаттерли

Clifford was really clever at that slightly humorous analysis of people and motives which leaves everything in bits at the end.	В уме, конечно, Клиффорду не откажешь. Чуть насмешливо он начинал раскладывать по полочкам человеческие черты, привычки, побуждения, а в конце концов разносил все в пух и прах.
But it was rather like puppies tearing the sofa cushions to bits; except that it was not young and playful, but curiously old, and rather obstinately conceited.	Так щенок игриво выхватит поначалу клочок диванной обивки, а потом, глядишь - от дивана рожки да ножки. Разница в том, что у щенка все выходит по детскому недомыслию, у Клиффорда - по непонятной, прямо стариковской твердолобой чванливости.
It was weird and it was nothing.	Какая-то роковая мертвящая пустота.
This was the feeling that echoed and re-echoed at the bottom of Connie's soul: it was all flag, a wonderful display of nothingness; At the same time a display.	Мысль эта далеким, но навязчивым эхом прилетела к Конни из глубины души. Все - суть пустота и мертвечина. И Клиффорд еще этим щеголяет.
A display! a display! a display!	Да, щеголяет! Именно - щеголяет.
Michaelis had seized upon Clifford as the central figure for a play; already he had sketched in the plot, and written the first act.	Микаэлис задумал пьесу и в главном герое вывел Клиффорда. Он уже набросал сюжет и приступил к первому акту.
For Michaelis was even better than Clifford at making a display of nothingness.	Да, Микаэлис еще больше Клиффорда поднаторел в искусстве щеголять пустотой.
It was the last bit of passion left in these men: the passion for making a display.	У обоих мужчин, лишенных сильных чувств, только и осталась страстишка - щегольнуть, показать себя во всем блеске.
Sexually they were passionless, even dead.	А страстью (даже в постели) обделены оба.
And now it was not money that Michaelis was after.	Микаэлис отнюдь не гнался за деньгами.
Clifford had never been primarily out for money, though he made it where he could, for money is the seal and stamp of success.	Не ставил это во главу угла и Клиффорд. Хотя и не упускал случая заработать, ведь деньги - это знак Удачи!
And success was what they wanted.	А Удача, Успех - цель как одного, так и другого.
They wanted, both of them, to make a real display...a man's own very display of himself that should capture for a time the vast populace.	И оба тщились показать себя, блеснуть, хоть на минуту стать "властителями дум" толпы.
It was strange...the prostitution to the bitch-goddess.	Удивительно... Как продажные девки, завлекали они Удачу!
To Connie, since she was really outside of it, and since she had grown numb to the thrill of it, it was again nothingness.	Но Конни не участвовала в этом, ей неведом был их сладострастный трепет. Ведь даже заигрывание с Удачей попахивало мертвечиной.
Even the prostitution to the bitch-goddess was nothingness, though the men prostituted themselves innumerable times. Nothingness even that.	А ведь не сосчитать, сколько раз Микаэлис и Клиффорд бесстыдно предлагали себя Вертихвостке Удаче. И тем не менее, все их потуги - тщета и пустота.
Michaelis wrote to Clifford about the play.	О пьесе Микаэлис сообщил Клиффорду в письме.
Of course she knew about it long ago.	Конни, конечно же, знала о ней намного раньше.