Любовники

Шум под окном привлек Динино внимание: это уже были не просто звуки двора, полного детворы… Она выглянула в окно. Около деревянной горки шла серьезная потасовка. Гоша отбивался от нескольких мальчишек. Они окружили его кольцом и, подобно натравленным собакам, дергали за полы пальто, за уши шапки. Дина открыла форточку. Стали более отчетливыми крики: «Любовники! Любовники! Твоя мать любовница!» — и в том же духе.

Дина попыталась крикнуть, чтобы они прекратили, но ее не слышали. Гоша вцепился мертвой хваткой в чей-то воротник и стал колошматить обидчика о сугроб. Тут остальные бросились защищать товарища, и образовалась куча-мала.

Дина побежала в прихожую и принялась натягивать сапоги. «Молния» на одном из них зацепила чулок и застопорилась: ни туда ни сюда. Тогда в одном сапоге она метнулась назад к окну, чтобы, высунувшись в форточку, докричаться-таки до остервеневших подростков. Она заметила Костину фигуру, приближающуюся к горке. Кто-то из ребят тоже заметил Гошиного отца:

— Папаша!.. Полундра! Папаша!

И через мгновение в сугробе оставались лишь Гоша и его обидчик.

Дина видела, как Костя подошел к дерущимся, встал рядом, понаблюдал их возню, а потом что-то спокойно сказал. Гоша поднял голову, отпустил свою жертву, которая сначала на карачках отползла в сторону, а потом, не забыв прихватить свалившуюся с головы шапку, дала стрекача.

Костя помог Гоше отряхнуться, и они пошли к подъезду.

Дина вернулась в прихожую и с трудом освободила «молнию». Чулок был порван, она вставила палец в образовавшуюся дырочку и разорвала его пополам — ни чулки, ни колготки она никогда не штопала и, чтобы не возникало искушения сделать это, а потом надеть заштопанное под брюки, рвала и выкидывала без сожаления.

Вошли Костя с Гошей. Дина осмотрела лицо сына.

— Ну вот, опять фингал будет… — вздохнула она. — Сколько раз я говорила, не обращай внимания на глупцов и не слушай их глупости. Раздевайся и в ванную! Я сейчас лед принесу.

Дина мимоходом поцеловала Костю и ушла в кухню за льдом.

Она села на край ванны, обняла одной рукой сына, а другой приложила к его глазу и щеке раскрошенный лед, завернутый в носовой платок.

Она с нежностью смотрела на насупленную физиономию Гошки, на его красивые растрепанные — совсем папины — волосы и улыбалась. Прическа у него была «а-ля ранние Битлы». Сейчас никто так не стригся, но Гоша был человеком независимым, и ему дела не было до таких понятий, как «модно-немодно». Благо времена стрижки под одну гребенку миновали, и в школе теперь внимание больше обращали на оценки, чем на внешний вид. Таким образом Гоша отдавал дань своему увлечению музыкой легендарной группы. Стены в его комнате были оклеены плакатами и фотографиями, а на видном месте красовалась полная коллекция пластинок с их записями в фирменной коробке — предмет зависти его понимающих в таких делах друзей.

— Ну, что ты хмурый? — спросила Дина.

— Почему они вас дразнят любовниками?

— Глупые, вот и дразнят.

— А почему вы любовники, а не муж и жена?

— Потому что так получилось. Есть одно обстоятельство, которое невозможно изменить.

— Какое?

— Я уже говорила тебе о нем… — Дина перебила сама себя. — Вот скажи мне, тебе хорошо с нами?

— Конечно! — Гоша посмотрел на маму недоуменно: мол, какие могут быть вопросы!

— А то, как мы с папой относимся друг к другу, тебя устраивает?

По лицу Гоши скользнула тень какой-то догадки, и оно вдруг засветилось.

— А! Я понял! — сказал он, не ответив на поставленный вопрос. — Вы любовники, потому что любите друг друга!

Дина рассмеялась.

— Ну да! Я же вижу! — Гоша говорил горячо. — Вы же все время целуетесь и обнимаетесь!

— А другие мамы и папы не целуются? Не обнимаются? — Дина улыбалась.

— Не знаю… Я не видел. Я только видел, что они все время какие-то злые… нервные… Только Миша с Машей такие же, как вы с папой… А они тоже любят друг друга?

— А как ты думаешь?

— Думаю, да… Можно было бы спросить у Женьки, только она еще маленькая и ничего не смыслит в любви… А они по-настоящему муж и жена? — В его глазах мелькнула смутная надежда.

Дина поняла, какого ответа ждал сын.

— По-настоящему. — Она крепко прижала его к себе. — Только это ничегошеньки не значит! Главное, чтобы люди любили друг друга. А? Как ты думаешь?

— А для чего же тогда люди идут в ЗАГС и становятся по-настоящему мужем и женой, если они не любят друг друга?

Дина держала в ладонях его лицо и смотрела в большие темные глаза, тоже совершенно папины.

— Иногда люди принимают за любовь что-то совсем другое. Идут в ЗАГС. А потом оказывается, что это не любовь. А у них уже дети родились. И нужно их кормить и воспитывать… И им приходится жить вместе, хоть они этого уже и не хотят… Тогда они становятся злыми… Или разводятся.

— А вы не разведетесь? Нет ведь? — Снова лицо сына отразило все чувства, обуревавшие его.

— Нет. Не разведемся.

— Потому что вы не по-настоящему муж и жена?

— Нет, не поэтому. — Дина улыбаясь, наблюдала за работой мысли своего сына, постигающего жизнь.

— А почему?

— А сам не догадаешься?

— Ну скажи!