Любовники-убийцы

— Действительно, очень преданного! Его преданность дошла до того, что он полюбил жену своего хозяина, — с иронией заметил прокурор.

— О, — ответил Борель, — другие любили Марго куда сильнее и остались вне всякого подозрения в убийстве ее мужа.

— На кого вы намекаете? — спросил его следователь.

— На торговца лошадьми Фурбиса, проживающего в Фонбланше.

— Он любил жену Паскуаля? Поясните, на чем основаны ваши подозрения, — строго заметил судья.

— Я не буду скрывать, — сказал Борель, — поскольку, к несчастью, это известно во всей округе. Все говорят, что Марго в интимных отношениях с Фурбисом.

— Говорят, — заметил судья, — но есть ли какие-нибудь доказательства?

— С этим сложнее. Однако…

— Однако что?

— У меня есть доказательства.

— Какие же это?

— Но…

— Мы принудим вас предъявить их.

— Я встретил мою кузину в карете в объятиях Фурбиса на дороге в Изль.

— Значит, вы подозреваете Фурбиса в совершении убийства? — спросил следователь, обменявшись несколькими словами со своими коллегами.

— Я не утверждаю этого наверняка, — ответил Фредерик, — но скорее готов подозревать его, чем Мулине. Я знаю Фурбиса с очень дурной стороны.

— Где он теперь находится? Мы пошлем за ним. Был ли он вчера на ферме во время совершения преступления?

— Нет, вчера он не показывался здесь целый день. Только сегодня утром приехал и до сих пор не уезжал.

— В таком случае позовите его! — приказал следователь жандармскому офицеру и, обращаясь к Фредерику Борелю, прибавил: — Вы также останьтесь, может быть, мы вас еще вызовем.

Несколько минут спустя Фурбиса привели к судьям.

— Меня подозревают? — спросил он, демонстрируя присутствие духа.

— Против вас есть несколько серьезных улик, — ответил следователь. И, не дав Фурбису опомниться от этого первого нападения, он произнес серьезно: — Что вы делали вчера в девять часов вечера? Где вы были?

— Где я был?.. К счастью моему, я хорошо помню, что я делал вчера вечером. Я был вчера в Горде. В девять часов я брился в цирюльне, в половине десятого — пил пиво в кофейной с содержателем омнибусов, которые ездят между Гордом и Авиньоном.

— У вас прекрасная память, — заметил один из судей. — Вы как будто отвечаете урок.

— Я отвечаю на тот вопрос, который мне задали, — сказал Фурбис, несколько смущенный замечанием.

— Хорошо, — заключил следователь, — мы сейчас пошлем навести справки, и, если ваше показание подтвердится, мы не станем более удерживать вас.

С этими словами он встал и переговорил с начальником жандармов, стоявшим у окна. Когда он вернулся на свое место, Фурбис громко обратился к окружающим со следующими словами:

— С какой целью стал бы я убивать Паскуаля? Это был мой лучший друг.

Следователь прервал его:

— Вы были любовником его жены?

— Я? — закричал Фурбис. — Это низкая клевета!

— Однако уверяют, будто ее видели в ваших объятиях.

— Сказать можно что угодно! — вскрикнул Фурбис. — Я обнимал жену моего друга?! Пусть позовут ее, и вы увидите, что она скажет на это! Злых людей немало на свете! Готов спорить, что это Фредерик Борель оклеветал меня. Это мой злой гений.

— С какой стати Борель станет подозревать вас? Зачем ему желать вам зла?

— О, целей у него достаточно! Он не верил в нашу дружбу с честным, дорогим мне Паскуалем. Наконец, всем известно, что он влюблен в свою двоюродную сестру. Он во все вмешивался на ферме.

— Кажется, они все готовы упрекать друг друга в любви к жене покойного, — с улыбкой заметил следователь, обращаясь к прокурору.

— Она славится своей красотой, — прибавил мировой судья, — ее даже прозвали гордской Венерой.

— Вот как? Вы ее видели после случившегося?

— Да, — ответил судья, — но она показалась мне настолько расстроенной, что я не решился ее допрашивать.

— Мы сможем убедиться в ее горе, — возразил следователь, — не прибегая к необходимости вызывать сюда.

В эту минуту вернулся жандарм, посланный в Горд проверить показания Фурбиса. Из проведенных им опросов выходило, что Фурбис только в половине десятого, а не в девять часов был в цирюльне в Горде. Что же касается содержателя омнибусов, то он действительно встретился с Фурбисом, но только это было уже в десять часов. По странной случайности, которую Фурбис не мог предвидеть, эти люди заметили время его появления минута в минуту, что и передали жандарму.

— Что вы скажете на это? — спросил следователь Фурбиса, который вдруг сильно побледнел.

— Я скажу, — ощетинился он, — что все эти люди хотят моей погибели.

— Но что же вы им сделали?

— Я не знаю, но что они хотят этого — не подлежит сомнению. Они всеми силами стараются погубить меня.

— Я думаю, что скорее вы сами себя губите. Итак, судя по показаниям, вас не видели в Горде ранее половины десятого. Преступление было совершено в девять часов. Сколько требуется времени, — продолжал судья, обращаясь к окружающим, — чтобы дойти отсюда до Горда?

— Двадцать минут, если идти хорошим шагом, — ответили ему.