Любовница

— Джейн сказала, что они обыскали всю пустошь. И даже дно прибрежной полосы. И ничего не нашли.

Оливия одарила ее скептическим взглядом:

— Она-то откуда знает?

— От Джона Бикерса, — продолжила Хилари. Но… там очень глубоко. Они могли и упустить его. И, как вы говорите, на сегодняшний день… Что? Не смотри на меня так. Я просто рассказываю.

Элейн повела плечами, будто ее знобило.

— Идемте. А то мы тут все перессоримся. Жаль, конечно, его жену. Ей остается только теряться в догадках. Ничего ведь не известно наверняка.

— Слушайте, я хочу выпить, — вмешалась Оливия.

— Она, между прочим, получит компенсацию за его смерть, — не унималась Хилари. — А это уже кое-что. И его пенсию, кстати.

— Но только после того, как его официально объявят умершим. — Элейн выглядела задумчивой. — Интересно, не могла бы Сара Бальдини, не привлекая особого внимания, выяснить, что там и как? Проверить, что там Хелен светит в будущем? Ведь дело не только в ней — у нее есть Анна.

— Хорошо, что Хелен не взяла девочку с собой на службу, — заметила Оливия.

Складывалось впечатление, что она продолжает какой-то ранее начатый разговор.

Хилари нахмурилась:

— Все равно придется сказать Анне.

— Я понимаю, — кивнула Оливия. Но ей же всего семь.

Толпа вокруг нас все больше редела. На верхней ступеньке стояли двое полицейских и разглядывали тех, кто был на службе. Я старалась не попадаться им на глаза, используя в качестве прикрытия Элейн. Один вид этой Джонс, женщины-детектива, заставлял меня нервничать.

Мои коллеги вместе пошли по аллее, а я последовала за ними, вполуха слушая, как они сплетничают о других учителях о тех, кто пришел на службу, и о тех, кого не было, о том, как Сара Бальдини читала отрывок из Шекспира, и о речи родственника Ральфа: он произнес ее так плохо, что Элейн, по ее словам, не разобрала ни слова.

Попутно я смотрела по сторонам — за лужайкой было небольшое кладбище с гранитными надгробиями; многие были украшены цветниками, над одним были привязаны воздушные шарики видимо, там было место захоронения ребенка.

Все это казалось мне нереальным. Я не переставала повторять про себя: это была настоящая поминальная служба по Ральфу. Ральф мертв. По настоящему мертв. И я никогда больше не увижу его. Но даже сейчас мне не верилось, что это возможно.

По газону запрыгала большая уродливая ворона. Мой взгляд отвлекло движение в рощице вдали. Я моргнула и прищурилась. Может, еще птицы? Какая-то тень шевельнулась, и я замерла. Мужчина, высокий и широкоплечий. Но он находился слишком далеко, чтобы разглядеть его лицо. Казалось, он смотрит прямо на меня. Я вскрикнула.

Ральф?

Не успела я закрыть рот, как он скользнул под прикрытие деревьев и исчез. Качая головой, я старалась успокоиться. Веду себя нелепо. Мне мерещится.

Нет, не Ральф. Это не мог быть он. У этого рост ниже. Да и слишком коренастый.

Мои коллеги вопросительно посмотрели на меня.

— Там кто-то стоял и наблюдал за нами. — Я кивнула в сторону деревьев.

Нахмурившись, Оливия прищурилась и принялась вглядываться.

— Я никого не вижу.

— Всего лишь игра света, — заметила Элейн, погладив меня по плечу пухлой рукой. — Мы все немного нервничаем.

— Да ладно, скорее поверю, что кто-то по-маленькому захотел, — буркнула Хилари. — Я бы тоже не отказалась сходить в туалет.

— Поехали с нами, выпьем немного, — любезно предложила мне Элейн. — Хочешь, я могу поехать в твоей машине, покажу дорогу.

Я покачала головой.

— Спасибо, но… — Я помедлила. Все трое глядели на меня. Но только Элейн, похоже, проявляла участие. У ее приятельниц взгляд был жестким — я им не нравилась. Не хотелось думать об этом, но в глубине души я знала, что это так. Меня не любили. Резкая Лора Диксон. Я всегда старалась держать себя в руках. Старалась не замечать их отношение. Но теперь я боялась их. Нельзя было привлекать к себе внимание. Они могут заподозрить меня. Если эти акулы начнут атаковать, кто защитит меня от них? — Как-то не очень хорошо себя чувствую. — Я проглотила подступивший к горлу комок. — Извините, мне, пожалуй, лучше поехать домой.

Дома я открыла бутылку шираза и выпила стакан. Расправленный буклет с фотографией уже висел на холодильнике, прикрепленный магнитиком с Шекспиром, — этот магнитик мне подарил Ральф. Избавляясь от его вещей, я упустила этот маленький сувенир и теперь уже не могла выбросить. Мертвые глаза Ральфа следили за мной с фотографии. Надпись на магнитике гласила: «Мое сердце всегда к вашим услугам».

«Уже нет, — подумала я. — Твое сердце, Ральф, остановилось. Это я остановила его».