Любовница египетской мумии

 - Никто не знает. Выкупа у нас не требовали, врагов мы с Ниной не нажили. Остается одно: мальчика украл педофил. Егор был хорошенький, как ангелочек, кудрявый, глаза голубые.

 Фатима поднесла к лицу ладони:

 - Ужасно!

 - Давно это случилось? - прошептала Наташа.

 - В этом году двенадцать лет будет, - грустно ответил Сергей, - я всегда в мае увожу Нину из Москвы подальше. Егора похитили в последний месяц весны, пятнадцатого числа.

 - Катастрофа! - выдохнула Фатима. - Такое пережить невозможно.

 - Если бы у меня пропала мамочка, - вдруг совсем нормальным тоном произнесла Катя, - я... я... да я носом землю пророю, а мамулю найду, она лучшая на свете! Я без нее умру!

 Катя прижалась к Наташе, а я вновь удивилась. Похоже, эпатаж и грубость - всего лишь способ подростка защититься от враждебного мира взрослых. На самом деле Катя нежная, чувствительная девочка.

 Сергей печально посмотрел на Катю.

 - Солнышко, мы подняли на ноги всех, бегали по городу с фото Егора, показывали снимок по телевизору, пообещали награду тому, кто хоть намекнет, где ребенок.

 - И ничего? - прошептала Фатима.

 - Трудно представить, что испытала Нина, - сказала я. - Потому она теперь не спускает с рук Кузю.

 Сергей положил руки на стол.

 - Ты права. Через год после несчастья Нина завела собачку, Крошку. Кузя сын Крошки. Жена попала в больницу, долго пила лекарства, кое-как пришла в себя. Она абсолютно нормальна, но чем ближе пятнадцатое мая, тем сильнее она нервничает и может сорваться. Особого повода Нинуше не потребуется, сегодня катализатором срыва стала тарелка с курицей.

 - Ясно, - кивнула Наташа, - после исчезновения сына Волькина очень боится повторения ситуации. Вот почему она постоянно твердила во время приступа: «Что мое, то мое». Люди, пережившие такой сильный стресс, как пропажа ребенка, становятся ревнивыми, требуют от домашних подчинения. Буквально давят на родных, не позволяют им иметь собственного мнения.

 - Короче, шиза, - с сочувствием подвела итог Катя. - Черт! Мне ее жаль!

 Наташа погладила Сергея по плечу.

 - На самом деле такие люди просто опасаются, что их бросят. И, как правило, теряют семью. Редко кто готов молча подчиняться тирану. Сережа, ты молодец!

 Волькин вывернулся из-под руки врача.

 - Нет. Я был виноват и тогда, и сегодня. Забыл напомнить Нине с утра про таблетки. А двенадцать лет назад... Я должен был забрать Егорку сразу после обеда, обещал отвести его к дантисту и задержался на работе.

 - Ты ни при чем! - с жаром воскликнула Лариса. - Дорогой, не кори себя!

 Я осторожно осмотрелась. Похоже, никто, кроме меня, не понял, что за отношения связывают гида и компьютерщика.

 - Если бы я выполнил обещание, если бы... - тихо сказал Сергей. - Извините, не следовало вводить вас в курс наших проблем. Но так уж вышло. У меня к вам просьба!

 - Говори, дядя Сережа, мы сделаем все, - пообещала Катя.

 Наташа погладила дочь по голове.

 - Она у меня жалостливая. Устроилась тут на работу тайком, начала деньги в дом приносить. Катя нам на поездку в Пхасо заработала, она какие-то компьютерные заморочки делает, за них хорошо платят. Я раньше много зарабатывала, а год назад заболела, сбережения улетели, а Катюша...

 - Ма, заткнись, - гаркнула дочь, - еще анализы свои всем покажи!

 - Сейчас Нина вернется, - с деланым спокойствием сказал Сергей, - пожалуйста, не напоминайте ей о срыве.

 - Мы че, гоблины, - возмутилась Катя, - или орки поганые? Мог и не просить.

 - Пора в автобус, - спохватилась Лариса, - опоздаем в пещеру.

 Мы гурьбой покинули ресторан и очутились на улице.

 - Ой, какие сережки! - восхитилась Катя, кидаясь к лоточнику. - Сколько стоят?

 - Сто пхасо, - не растерялся тот.

 - Десять! - начала торговаться Катя.

 На мой взгляд, здоровенные пластиковые шары, более напоминающие елочные игрушки, следовало отдавать бесплатно - уж больно уродливо они смотрелись.

 Но продавец обиделся:

 - Не говори ерунды, это работа дорогого ювелира. Ладно, для тебя девяносто.

 - Пятнадцать, и по рукам, - слегка надбавила цену Катя.

 Из гостиницы с коробкой в руках вышла Нина.

 - Все в машину! - скомандовала Лариса.

 - Двадцать! - отрезала Катя. - Или я ухожу.

 Пхасец молча снял серьги с подставки, девочка протянула ему деньги и поспешила в автобус.

 Мы с Фатимой сели за Наташей и Катей, и я услышала, как мать тихо упрекает дочь:

 - Вечно тебя тянет на дерьмо.

 - Симпотные сережки, - возразила Катя.

 - Ужасная подделка! - не успокаивалась мать.

 Катерина высунулась в проход:

 - Как вам моя покупка?

 - Восхитительно! - вежливо одобрила я. - Тебе идет глубокий синий цвет.

 - Мочки порвутся, - вредничала Наташа, - вон какие шары здоровенные.

 - Ма! Не зуди! Они пустые и легкие, - отмахнулась Катя.

 И действительно, ушки девочки не покраснели, мочки не вытянулись. Шарики, похоже, были сделаны из очень легкого материала.

 - Вчера на рынке одну дрянь купила, сегодня другую, - бубнила Наташа.

 - Оставь ребенка в покое, - не выдержала Фатима, - лучше радуйся, что девочка с тобой, ее не украли, как... как у Нины сына.

 - Я на базаре приобрела оберег, - возразила Катя, - его местный колдун на удачу заговорил.

 - Чушь! - прыснула Наташа.