Любовница Фрейда

Минна выбралась из ванны и села на мраморную скамью рядом с Жюстиной. Несколько пожилых женщин с противоположного конца бассейна, обтираясь полотенцами, глазели в изумлении на Жюстину, когда она отбросила свое и задрапировалась в простыню.

Одна из них вдохнула так глубоко, будто присутствовала при казни.

– Да пусть глядят… – прошептала Жюстина. – Старые коровы.

– Они, вероятно, завидуют.

– Одна из них вообще-то попыталась прочесть мне лекцию на тему шестой заповеди…

– Может, седьмой? Кажется, шестая как-то связана с убийством.

– Да какая разница! Бог знает, ни одна из них в жизни не отважилась бы даже на маленькое приключение. У меня нет иллюзий по поводу того, что они думают обо мне. В городе попробуй ванны из хвои сосны, – добавила Жюстина, перевернувшись на живот и положив подбородок на руки. – Жуткий зеленоватый цвет, но запах восхитительный. Все деревенские жители кладут хвою в воду. Давай устроим небольшую прогулку?

– Нам можно выходить отсюда?

– Моя дорогая, мы живем не в плену! Только в бесчестье.

– Значит, ты слышала обо мне?

– Естественно. Это место – рассадник сплетен. Но что им еще здесь делать? Не удивительно, что у них в обычае укладываться в девять часов. Абсурд!

На мгновение Минне стало жаль, что она хоть немного не похожа на Жюстину, по крайней мере, на эту ее сторону, которую она видела теперь – свободный дух, не заботящийся о том, что общество думает о ней. Минне было чуть за тридцать – возраст, о котором одни скажут, что это уже старость, и другие – что самый расцвет. Особенно теперь, расцветшее от беременности тело сияло даже в этой сырости. И все же ее не отпускала печаль, впившаяся в нее, растущая в ней рядом с ребенком, которого она носила. И впервые Минна задалась вопросом, как это будет, когда она возьмет на руки собственное дитя.

Прекрасное утро сменилось серым полуднем с потоком мерзкой погоды, спустившейся в долину. Жюстина и Минна, которым наскучила пустынная веранда, решили прогуляться. Одетые в почти одинаковые черные юбки и плащи, в похожих черных шляпах, они шли по грязной тропинке, окаймленной соснами, ветер бил им в спину. В жутком, мутном освещении они походили на двух ведьм, летящих по воздуху.

– Веселое местечко, – усмехнулась Жюстина.

– К нам приближается эта ужасная женщина, фрау Берген. Что ей сказать?

– Скажи ей, что мы ищем Хитклиффа [36] , – засмеялась Жюстина.

– Ты читала книгу?

– А почему ты удивляешься? Любовницы тоже читают. Чем-то же нужно заполнить пустые дни.

Она схватила Минну за руку и потянула ее с тропинки к изгородям. Санаторий позади них принимал угрожающие формы, по мере того как они бежали через бурелом к прогалине, где и упали на скамеечку, чуть дыша.

То ли из-за бесцеремонного смеха Жюстины. То ли потому, что они прижались друг к другу, одни против всего мира. Или это было неустрашимое достоинство и самообладание Жюстины после всего, через что она прошла. Но что-то заставило Минну довериться ей, сначала рассказав о любовной связи, даже не скрывая, что связь была с зятем, а затем о том, что он охладел к ней, когда они вернулись из Швейцарии.

– Сначала я пыталась убедить себя, что любовная интрига, как и брак, не может длиться на изначальном уровне страсти. Но потом поняла…

– Ты поняла, что не нужна ему. Он жил, будто ничего не произошло. А тебя оставил жить с призраком.

То, что Жюстину не шокировало ее признание, помогло Минне умерить стыд и жалость к себе.

– И когда он узнал, что ты беременна, то отреагировал, как любой другой женатый мужчина, – заметила Жюстина, придвигаясь поближе и взяв Минну под руку. – А чего еще ты ждала?

– Я считала, что он иной. Он – ученый, видишь ли. Я думала, что он знает то, чего хочет женщина, в чем нуждается. Но его теории о женщинах и их эмоциях абсолютно ложны.

– А я обнаружила, что навязчивая идея мужчин о сношении связана с тем, что ему недостаточно домашних совокуплений. Но ребенок… Это меняет все. Он вызывает неудобства, это постыдно… дорого…

– Но не невозможно!

– Ну, моя дорогая, все зависит от твоего определения невозможного.

– Я хочу сказать, что есть женщины с внебрачными детьми.

– Что же, это профессиональный риск, но я не рекомендовала бы тебе.

– Я хочу сохранить ребенка, – призналась Минна.

Жюстина с сочувствием смотрела на нее.

– А что ты сделаешь? Вернешься в семью?

– Не знаю.

– Значит, не вернешься в семью?

– Нет. Найду, куда деться. Куда-нибудь, где люди не осуждали бы нас. Где можно было бы жить спокойно и растить дитя.

– Таких мест не бывает. Но если найдешь, я отправлюсь туда с тобой.

Жюстина посмотрела на Минну, на сей раз серьезно.

– Он обещал жениться на мне. Я, конечно, не поверила ему, но как приятно было это слышать.