Любовница императора Авискоты

Его лицо совсем близко. В его глазах отражаются блики хрустальной люстры…

Так вышло, что я оказалась повернута к нему разбитой щекой, и не пересесть, он держит меня крепко. Так близко…

– Еще болит? – тихо спросил он.

Я даже вздрогнула.

– Нет… просто…

– Думаю, тот придурок сейчас выглядит не лучше, – Рикхард ухмыльнулся.

И я невольно улыбнулась тоже.

– Зачем ты это сделал?

– Захотелось, – он пожал плечами. – Не сдержался. У меня, на самом деле, очень сложный характер, достался от матери. Ты просто еще не успела это оценить.

– Буйный и несдержанный, как у настоящего илитрийца?

Его мать принцесса Илитрии, горячая южная кровь, даже несмотря на воспитание. Говорят, она до сих пор держит весь дворец в страхе.

– Да, – Рикхард потянулся, осторожно коснулся губами моей щеки.

– И черные кудри тоже от матери, – сказала я, погладила его по волосам. – Только теперь короткие.

– Тоже, – согласился он. Прикрыл глаза. Я перебирала пальцами его волосы, ему нравилось. Признаться, мне тоже, было в этом что-то успокаивающее.

– Вот смотри, я уже глажу тебя по головке, – сказала я.

Он тихо засмеялся.

– У тебя здорово получается.

И что-то такое в его голосе, или в его глазах, он глянул на меня… но я не успела понять.

Рикхард вдруг подхватил, завалил на диван, под себя. Его пальцы скользнули под юбку, по бедру, нетерпеливо… Правильно, лучше так. К разговорам по душам он и сам еще не готов.

Темно серый пиджак успел сбросить сам, жилет я расстегнула на нем, но снять… Он обнимал меня и снять не получалось.

– Потом, – он небрежно фыркнул, стягивая с меня чулки. – Сегодня ты не сможешь выставить меня за дверь.

Я? За дверь? Тогда я боялась, что Миклош придет, а теперь… Рикхард собирается остаться надолго?

И прямо здесь, на диване. Быстро, горячо и как-то отчаянно даже, словно он пытается что-то доказать. Я влезла ему под рубашку, прямо пальцами чувствуя, как колотится сердце. Мне хотелось дотронуться до него, почувствовать его… и это было удивительно, так странно. Я сама прижималась к нему. Сама этого хотела.

Быстро, резко, без всяких нежностей и поцелуев, но все же… он быстро и чутко отзывался на любое мое движение. Это смешно, наверно, но никому раньше не приходило в голову подвинуть меня, помочь мне подвинуться удобнее, чтобы не биться головой о подлокотник дивана, чтобы неудачно брошенная подушка не впивалась в спину. Мне не нужно было ничего изображать с ним, никаких сладких стонов, никакой страсти. Но мне было хорошо. Я была не шлюхой, а просто женщиной для него… мне так казалось… даже если на самом деле это не так…

Он поцеловал меня уже потом. Кончив, расслабившись, но все еще обнимая, крепко прижимая к себе. Поцелуй – как благодарность. И я поняла, что мне не хочется отпускать его.

– А вот теперь можно и в постель, – сказал он, я почувствовала, как улыбается, и его дыхание мне в ухо.

– Еще?

– Просто поваляться, для начала. Я хочу раздеть и получше разглядеть тебя, со всех сторон, без суеты. Иди ко мне.

Он подхватил меня на руки и понес. Шансов отказаться у меня не было.

А потом мы лежали, голые, обнявшись. Его теплые сильные ладони на моей коже… его глубокое ровное дыхание… но он молчал. Я чувствовала, как что-то сидит там у него внутри, пытается найти выход, но найти не может. Ему хочется поговорить. Может быть, даже не о чем-то конкретном, а просто… но просто – он не может.

Что ж, тогда начну я. Ведь мы договорились, он платит мне совсем не за секс.

С какой-нибудь дури…

– Где ты взял пирожки? – спросила я. – Я бы завтра купила себе еще.

Он усмехнулся, даже в глазах мелькнула улыбка.

– Хочешь, я скажу, чтобы тебе принесли к завтраку?

– Я хочу сама.

– Здесь за углом, если идти в сторону Зеленого моста, небольшая пекарня. Я не запомнил, как называется. Вывеска с розовыми кренделями. У них было уже закрыто, но я постучал, они открыли мне.

– Я загляну.

Он потянулся, поцеловал мое плечо. Подвинул ногой к себе ближе мои ноги.

– У меня завтра весь вечер свободен, – сказал тихо. – Что тебе принести? Ты любишь шоколад?

Бог ты мой! Люблю ли? Я пробовала только однажды, и то…

– Не знаю, – сказала я. – Принеси. А ты придешь завтра?

– Да. Часам к шести, наверно. А потом дня на два уеду по делам. Если вдруг придет Лан и будет чем-то запугивать тебя, не бойся. Скажи, что я очень настаивал, а ты боишься со мной спорить. Он не посмеет ничего сделать. По крайней мере, сейчас. Может пугать, но это только слова.

– А ты очень настаивал?

– Очень, – сказал он. Прижал меня крепче. – С такими аргументами, как у меня, сложно спорить, согласись. Найдется не так уж много женщин, которые откажутся переспать со мной, если я предложу в уплату титул.

Было в этом что-то… безумно тоскливое.

– Я думаю, найдется не так уж много женщин, которые откажутся переспать с тобой, даже просто так, – сказала я.

Он красивый мужчина, черт возьми. Нежный, чуткий… он…

Рикхарт криво ухмыльнулся.