Любовница Президента

— Кому какая разница, что у нас за клиника. Никого не волнует, Палыч. Ты тоже помалкивай, а то лишишься места. Костя всем рты закроет. Это его кормушка. Плевали все на травматологию. ЕЕ откроют в пристройке, а в коридоре сделают приемную. Ты же знаешь Костю. Он найдет помещение для травмы. А вот Евгеньич ему нужен. Они там вась-вась оба. Прикинь, какое бабло гребет хирург-пластик. К нему такие пациенты приходят…ты бы видел. Внизу одни иномарки паркуются.

— Ладно. Ты мне лучше скажи, Ващенков с двадцать шестой так и страдает от бессонницы?

— Да. Задолбал. Колем ему то, что психиатр прописал. Его рубит сразу. Что будет делать, когда выйдет отсюда. Одному черту это известно. Он на снотворном уже хороший месяц сидит.

— А нам какое дело. Его проблемы. Пусть сидит.

Не знаю, в какой момент я решила бежать. Когда он сказал про клинику или про деньги, или просто вот так не обращали на меня внимание оба. Но я вдруг ясно и четка увидела, как я это сделаю.

К вечеру я не просто встала с постели, а научилась ходить до туалета и обратно. Тело немного не слушалось после стольких дней лежа, но все терпимо и синяки почти не болят. Мне запрещено вставать из-за угрозы прерывания беременности, потому что пока еще не решили, что делать с ребенком. ЕМУ еще не доложили. Или…боже, или это такой способ поиздеваться надо мной и оставить мне малыша, чтобы потом отобрать? Не знаю… я больше ничего не знаю. С этим жестоким человеком, полным порочной тьмы и дьявольского садизма, невозможно что-то предугадать. Нужно бежать в свой город. Искать укрытия там и идти к тете Рите. Той, что сказала маме о беременности, к ее врачу. Она мне поможет. Они вроде с мамой дружили. Это отчим потом запретил ей общаться с кем бы то ни было. Маргарита Сергеевна Любимова. Гинеколог в районной поликлинике…Она наблюдала мою маму. Так было написано в дневнике.

Я стану перед ней на колени и буду умолять убрать ребенка. Другого выхода у меня нет…

Оксана больше не приходила. Вот и хорошо. Пусть не приходит, пусть придет кто-то другой, легче будет сделать то, что задумала. Медсестра завозила в палату тележку с препаратами и шприцами. Она смотрела в карточку, потом выполняла назначение врача.

— Вы не могли бы принести мне воды. В горле ужасно пересохло.

— Позовите санитарку.

Я показала на звонок и пожала плечами.

— Не работает.

Мне, естественно, не поверили и проверили сами. Он не работал, потому что я оборвала там проводок. Ковыряла его еще со вчера. Удалось не сразу, но все же удалось, как и поставить обратно тревожную кнопку.

— Хорошо, я принесу вам бутылку минералки. Пару минут. Нам не положено…но сейчас пересменка, и даже если бы кнопка работала, вряд ли санитарка пришла бы так быстро. Так что я скоро вернусь.

Она улыбнулась и вышла из палаты, дверь оставила открытой. Я вскочила с постели и заглянула к ней в тележку. Она должна развозить снотворное. Я слышала, что в соседней палате кто-то мучается бессонницей. Нашла нужный мне препарат, набрала в шприц и юркнула быстро в постель. Медсестра вернулась с обещанной водой.

— Огромное спасибо.

С улыбкой сказала я и отпила из бутылки.

— Можно вас еще попросить поправить мне спинку кровати? А то очень низко, а меня мучает аллергический насморк.

— Да, конечно.

Медсестра подошла ко мне, заботливо наклонилась, и я со всей силы всадила шприц ей в плечо и надавила, впрыснув снотворное. Какое-то время она смотрела на меня широко распахнутыми глазами, а потом завалилась мне на грудь. Я вскочила с постели, закрыла дверь. Не знаю, откуда взялись силы, но я стянула с нее халат и шапочку, уложила ее на свое место и накрыла простыней, тележку завезла в туалет и закрыла там. Потом надела на лицо маску и посмотрела в зеркало…впервые за все эти дни.

Не знаю, как и кто внутри меня все это продумал, откуда взялись идеи, как я вообще могла принять такое решение и не испугаться? Но я его приняла. Спокойно прошла мимо охраны, заглядывая в журнал, и поднялась на третий этаж. Мне нужно замаскироваться, и ничто не подходит настолько сильно, как повязка на носу и на скулах.

Мое внимание привлекла миловидная женщина в хиджабе. Она вошла в кабинет. Я слышала, как ей сказали переодеться и пройти в операционную. Переждав за дверью, я проскользнула в приемную, забрала хиджаб и сумочку женщины, потом схватила лейкопластырь и быстрым шагом пошла в туалет. Там я стащила с себя халат и шапочку. Натянула чужую одежду, с горем пополам намотала на голову платок…или как там это все называется, и вышла с сумочкой в коридор. На выходе мне улыбнулась секретарша, скорее, на автомате и продолжила играть в какую-то игру на своем сотовом. Я вошла в лифт. Пока спускались, с меня, наверное, стекло три ручья пота. И каждый кто входил в лифт, который, как назло, останавливался на каждом этаже, казался мне потенциальным убийцей, потенциальным человеком Петра, который уже меня ищет.