Любовное письмо

В этот момент зазвонил мобильный. Взглянув на экран, он увидел номер Зои и тут же ответил – просто не мог иначе.

– Зои, как ты?

– Паршиво, – всхлипнула она. – Я сбежала.

– Откуда?

– Из дворца.

– Почему? Как?.. Где ты?

– Прячусь в туалете кафе в Сохо.

– Что?! – Саймон едва ее слышал.

– По пути на премьеру фильма я сказала водителю, что мне срочно нужно в туалет. Я больше так не могу. Просто… не в силах это продолжать. Саймон, что мне делать?

Услышав в трубке рыдания Зои, он не обратил внимания на взволнованные жесты сотрудницы аэропорта, которая стояла возле выхода на посадку.

– Я правда не знаю, Зои. А чего ты сама хочешь?

– Я хочу… – Она вдруг замолчала.

Женщина у выхода изобразила, что перерезает себе горло, и указала на дверь, ведущую к самолету.

– Да? – подбодрил он.

– О, Саймон, я хочу быть с тобой!

– Я… – Он сглотнул. – Ты уверена?

– Да! Иначе зачем бы мне стоять здесь, посреди вонючего туалета, в платье стоимостью несколько тысяч фунтов стерлингов? Я… люблю тебя!

Сотрудница возле выхода покачала головой, пожала плечами и закрыла дверь. Саймон послал ей улыбку.

– Итак, – продолжил он, – откуда тебя нужно спасать на этот раз? – Зои сообщила. – Ладно, – проговорил Саймон, шагая в обратном направлении по коридорам, ведущим на посадку. – Постарайся найти запасной выход, обычно он бывает на кухне. Потом дай мне знать.

– Конечно. Спасибо, Саймон, – усмехнулась в трубку Зои.

– Я приеду за тобой в течение часа. И кстати…

– Да?

– Я тоже тебя люблю.

Пешка становится ферзем

Когда пешка достигает восьмого ряда клеток, то превращается в самую сильную фигуру на доске – ферзя

43

Ла-Пас, Мексика

Июнь 1996 года

Нанятый Саймоном таксист миновал живописную набережную и заполненные туристами улочки и остановил машину в более захудалом районе города. Напротив, возле стены с нанесенным граффити, тусовалась группа молодых людей, явно не знающих, чем себя занять. Впрочем, отсюда открывался потрясающий вид на пляж. За полосой белого песка, на котором под лучами яркого солнца загорали несколько туристов, расстилалась мерцающая аквамариновая гладь Тихого океана.

Саймон вошел в кафе «Кабана», неряшливый вид которого противоречил экзотическому названию, и заказал у мексиканца, потеющего за барной стойкой, двойной эспрессо, потом устроился за столиком у открытого окна. Он окинул взглядом зал, но единственной женщиной в этом заведении оказалась высокая стройная блондинка с покрытой золотисто-коричневым загаром кожей, похожая на калифорнийку. Она соскользнула с табурета возле барной стойки и направилась к столику Саймона.

– Здесь занято? – спросила она с американским акцентом.

– Пока нет, но я кое-кого жду.

Она уселась на стул и с четко выраженным йоркширским акцентом заявила:

– Да, Саймон, тупой придурок. Ты ждешь меня!

Он пораженно застыл, глядя на преобразившуюся женщину. Саймон был знаком с ней с самого детства, но сейчас ни за что на свете бы не узнал. Единственное, что осталось прежним, – ее карие глаза.

Вскоре они вышли из кафе и, спустившись на пляж, сели на песок. Как всегда, ей хотелось знать все в мельчайших подробностях.

– Как прошли мои похороны?

– Крайне трогательно. Все заливались слезами, включая меня.

– Хорошо, что хоть кого-то взволновала моя смерть, – пошутила она. – Честно говоря, если я не буду воспринимать все с юмором, то просто разрыдаюсь.

– Не волнуйся, еще как взволновала.

– Как мои мама с папой?

– Честно?

– Конечно.

– Раздавлены горем.

– О боже, Саймон, я… – Ее голос дрогнул. Сбросив босоножки, она зарылась пальцами ног в песок. – Хотела бы я… – Она покачала головой. – Жаль, что я не могу им рассказать.

– Джоанна, это был единственный выход.

– Знаю.

Они немного помолчали, глядя на море.

– Как ты… вообще? – спросил Саймон.

– О, справляюсь потихоньку, хотя довольно тяжело быть человеком без имени. Как ты и просил, я выбросила паспорт и кредитные карточки Моники Берроуз сразу же по прибытии в Вашингтон. Потом отправилась в Калифорнию и заплатила человеку, чей контакт ты мне дал, кучу денег, чтобы он переправил меня через границу. Последние пару недель я работала в баре неподалеку отсюда, но деньги быстро заканчиваются.

– Что ж, по крайней мере, ты выбралась из Великобритании живой.

– Да, хотя порой я начинаю задумываться, не лучше ли мне было умереть. Боже, это так тяжело, Саймон. Я пытаюсь не опускать руки, но…

– Иди сюда.

Саймон притянул подругу к себе, позволяя ей выплакать всю скопившуюся боль. Он нежно гладил ее по волосам, зная, что отдал бы все на свете, лишь бы все обернулось иначе.

– Извини, я… – Джоанна села и грубо вытерла глаза костяшками пальцев. – Я просто расклеилась, увидев тебя. Не волнуйся, со мной все будет хорошо.

– Боже, не извиняйся, Джо. Ты отлично справилась, правда. Я тебе кое-что привез. – Саймон порылся в кармане и достал конверт. – Как и обещал.