Любовное письмо

ВОРОНЫ ВОЗВРАЩАЮТСЯ В БАШНЮ

Сегодня утром охранники лондонского Тауэра объявили, что всемирно известные вороны вернулись домой. Птицы, которые традиционно охраняли Тауэр на протяжении пятисот лет, полгода назад таинственным образом исчезли. Их искали по всей стране, но тщетно. Хотя во время Второй мировой войны в результате беспорядков, вызванных бомбардировками люфтваффе[34], численность воронов сократилась всего до одного, никогда прежде Тауэрская башня не оставалась без их защиты. Птиц начали охранять еще во времена Карла II, когда король издал указ об их защите. Согласно легенде, если вороны однажды навсегда покинут Тауэр, монархия падет.

Прошлой ночью смотритель с немалым облегчением обнаружил Седрика, Гвилума, Харди и остальных воронов в их жилище неподалеку от Тауэр-Грин. После того как птицы хорошо поели, смотритель объявил, что они в отличной физической форме, однако затруднился объяснить их временное исчезновение.

– Мы прибыли, сэр.

– Благодарю.

Водитель достал из машины инвалидное кресло и помог выбраться и сесть в него сэру Генри.

– Куда вы, сэр?

Сэр Генри указал направление.

– Оставьте меня здесь и заберите через десять минут.

– Очень хорошо, сэр.

Как только водитель ушел, сэр Генри внимательно посмотрел на могилу перед собой.

– Итак, Майкл, мы снова встретились. – Собрав все силы, он открутил крышку канистры, которую сжимал в руке, и высыпал ее содержимое на могилу. – Покойся с миром.

Частицы праха, казалось, танцевали в лучах раннего утреннего солнца, многие из них оседали на растущем на могиле розовом кусте.

Старческие руки сэра Генри вдруг задрожали, в груди возникла ноющая боль, которая усиливалась с каждым вдохом.

Но его это не слишком волновало. Наконец-то все закончилось.

42

Зои, пытаясь подавить рыдания, смотрела, как гроб опускается в землю. Она перевела взгляд на бледные, осунувшиеся лица родителей Джоанны, застывших напротив нее у изголовья могилы, на Саймона, чье лицо походило на страдальческую маску.

Когда церемония закончилась, собравшиеся начали расходиться. Одни направились на чай на ферму Хасламов, другие – прямиком в Лондон, в редакции своих газет. Зои медленно побрела к церковным воротам тихого очаровательного кладбища, приткнувшегося на краю небольшой деревушки на вересковых пустошах.

Ее догнал Саймон.

– Привет, Зои. Как ты?

– То ничего, то в полном ужасе, – вздохнула она. – Я просто не могу принять случившееся. Совсем недавно она обнимала меня на кухне, а теперь… Господи, ее больше нет. Как и Джеймса, и Маркуса… Я уже начинаю задумываться, не проклята ли наша семья.

– Даже если ты будешь вечно корить себя, Джоанну, твоего дедушку или Маркуса уже не вернешь.

– Я читала в газетах, что они с редактором вскрыли какой-то террористический заговор. Но она ни разу даже не упоминала об этом.

– Ну, ничего удивительного.

– Да. Что ж… – Зои сглотнула; от противоречивых эмоций пересохло во рту. – А ты как?

– Честно говоря, тоже довольно паршиво. Вновь и вновь прокручиваю в голове тот вечер. Жаль, что я не дождался ее, как ты предлагала. – Саймон остановился у ворот и оглянулся на могилу, на свежий холмик земли, освещенный ярким йоркширским солнцем. – Я взял отпуск. Хочу хорошенько над всем поразмыслить.

– Куда поедешь?

– Не знаю. Может, немного попутешествую, – печально улыбнулся он. – Здесь, в Англии, меня уже ничто не держит.

– Когда уезжаешь?

– В ближайшие пару дней.

– Я буду скучать по тебе. – Слова сорвались с ее губ прежде, чем она успела их остановить.

– Я тоже буду по тебе скучать. – Он прочистил горло. – Как жизнь во дворце с принцем?

– Хорошо, – проговорила Зои. – Думаю, после всего случившегося разумнее всего мне было переехать. Честно говоря, я еще толком не освоилась, но прошло всего несколько дней. Завтра мы с ним впервые официально появимся вместе на публике. Подумать только, на премьере фильма, – улыбнулась она.

– Жизнь полна иронии, – пожал плечами Саймон.

– Вот уж точно.

– Поедешь к родителям Джоанны на чай? – спросил он. – Я представлю тебя своим маме и папе. Они очень впечатлились, узнав, что мы знакомы.