«Брак, каким я представляла его, должен был быть построен на уважении, абсолютном доверии друг к другу и быть союзом в этой и потусторонней жизни. Молодые девушки, главным образом принцессы в возрасте, когда выходят замуж, достойны сожаления, бедные существа! В готтском Альманахе указывается год твоего рождения, тебя приезжают смотреть, как лошадь, которая продается. Если ты сразу же не даешь своего согласия, тебя обвиняют в холодности, в кокетстве или же о тебе гадают как о какой-то тайне. Была ли я предназначена для монастыря, или же во мне таилась какая-то несчастливая страсть? Так говорили в моем случае…»
Сёстры-соперницы?
Летом 1843 года в Петергоф по приглашению императора Николая I прибыл потенциальный жених старшей дочери Ольги Николаевны принц Фридрих-Вильгельм, сын ландграфини Гессен-Кассельской Шарлотты и ландграфа Вильгельма, единственный наследник своего бездетного дяди, короля Дании. То есть он фактически являлся претендентом на два престола — по отцу на трон Гессен-Касселя, а по матери — на трон Дании.
Ему шёл двадцать третий год, возраст, в котором девицам по традициям того времени уже пора под венец, но представителям сильного пола, как считалось, ещё рановато. Вот и принц хоть и принял приглашение — точнее, приняли это приглашение, конечно же, его родители, — но не слишком торопился связать свою жизнь даже с одной из великих княжон необъятной и загадочной России.
Об этом он со всей деликатностью поспешил заявить сразу по приезде в Петергоф:
— Юные годы делают меня для женитьбы непригодным!
Император Николай Павлович улыбнулся в ответ и на это замечание никак не отреагировал. Он-то знал, что дочери его неотразимы и о сватовстве к ним заявляли уже многие выгодные женихи.
Откуда же появился этот очередной, как выразилась о нём в своих воспоминаниях великая княжна Ольга Николаевна, очередной кандидат в мужья? Она рассказала о событиях, предшествующих приглашению принца в Петербург: