Любовные драмы русских принцесс. От Екатерины I до Николая II

При рассмотрении следующей кандидатуры в женихи едва не возник конфликт в императорском доме. На герцоге Нассауском скрестились интересы великой княгини Ольги Николаевны, а точнее, тех, кто ратовал за этот брак, с интересами супруги великого князя Михаила Николаевича «тёти Елены». «Тётя Елена» прочила в жёны герцогу свою старшую дочь Марию, которая стала бы в этом случае «наследной Великой герцогиней в Карлсруэ, младшую же Лилли водворить в Висбадене как жену Адольфа Нассауского».

Точку поставил государь. Он, по словам Ольги Николаевны, заявил, что «его племянницы такие же Великие княжны, как мы, и он их считает своими детьми, поэтому Адольф Нассауский волен выбрать между нами по своему усмотрению».

Великая княгиня Елена и без того была обижена на Ольгу Николаевну за то, что та отказала в сватовстве её брату Фрицу Вюртембергскому.

И не просто обижена… Она стала действовать.

«Предположение, что мне может быть оказано предпочтение, — писала Ольга Николаевна, — взволновало ее в высшей степени. Она поспешила написать своей сестре Полине, чтобы та помешала Адольфу под каким-либо предлогом навестить нас. И в самом деле, из Нассау пришло известие, что он и его сестра лишены возможности принять приглашение оттого, что должны ехать лечиться».

Два чувства боролись в душе Ольги Николаевны. С одной стороны, ей, конечно, было обидно, что кругом неудачи. Она признаётся в дневнике, что бестолковая «переписка и неизвестность трепали-таки нервы». Но это лишь по вечерам, после постоянных дневных обсуждений случившегося. «Но утром, — писала она, — я уже могла смеяться над теми трудностями, которые создаются, чтобы избавиться от меня. Как я была счастлива дома! Как мы любили друг друга, Адини, Мари и я! Отец Бажанов сказал нам, что жизнь молодой девушки подобна поездке на лодке по чудным водам, но всегда с целью приплыть к берегу. Да, конечно, но ведь можно же было продлить эту поездку, ведь качаться на спокойных волнах было так сладко!»

Государь — первый слуга своего государства

И вот настало время окончательно решить судьбу. В 1845 году великая княжна снова отправилась в европейское путешествие, тем более императрице Александре Фёдоровне требовалось лечение.

Побывали в Штеттине, где встретил король Фридрих Вильгельм IV, а оттуда отправились в Берлин уже по железной дороге, быстро входившей в ту пору в жизнь. В Потсдаме, Берлине и Шарлоттенбурге были непрерывные балы, посещения театров. Берлин оставил воспоминание особое и приятное, о котором Ольга Николаевна поведала в воспоминаниях: «Я посетила в Берлине скульптора Рауха в его ателье. Он был поражен моим сходством с Папа и очень хотел сделать с меня бюст. „Сейчас вы во цвете своих лет, — сказал он, — через четырнадцать дней вы, может быть, уже будете выглядеть иначе“. И он стал говорить о том, что возьмет отпуск и приедет в Палермо. Отпуска этого он не получил, к большому моему сожалению, так как мне очень хотелось, чтобы он сделал с меня бюст».

Очень ценны наблюдения великой княжны о том, что в ту пору творилось в Европе, особенно в царствующих дворах:

«Я страшно скучала во время визитов всевозможных немецких принцев и принцесс. Первые мне казались безвкусными и узкими в своих взглядах и натурах. Это было, наверное, следствием их воспитания, которое не требовало от них ничего иного, кроме военных учений, выдержки и хороших манер в обществе, а также знания верховой езды и охотничьих приемов. Все же остальное, как, например, прочесть хорошую книгу, было ненужным и смешным, ученый был только предметом насмешек, на которого они могли, благодаря своему знатному происхождению, смотреть свысока. Таковы были тогдашние принцы: стали ли они теперь иными?»

Впрочем, встречались и вполне серьёзные, достойные люди:

«Совершенное исключение представлял собой принц Карл Баварский. Несмотря на то что ему было уже за сорок лет, он сразу же произвел на меня симпатичное впечатление. Он был преисполнен рыцарства, и чувствовалось, что в нем есть сердце. При встречах с ним мы много и непринужденно болтали».