Любовные драмы русских принцесс. От Екатерины I до Николая II

Пили много и, по свидетельству современников, почти все выпили «больше, чем следует».

В довершение всего, когда уже было окончательно решено, что императора необходимо убить этой же ночью, полковник лейб-гвардии Измайловского полка Бибиков вскричал:

— Что толку избавляться от одного Павла. Надо покончить со всеми. Всех нынче же ночью перерезать!

Возражений не последовало, однако и в поддержку открыто никто не высказался. Донёсся лишь один робкий голос:

— И детей! Там же есть совсем маленькие…

Действительно, Николай Павлович родился в 1796 году, Михаил Павлович — в 1798-м, Анна Павловна — в 1795-м… Самой старшей из младших была Екатерина Павловна, которой шёл тринадцатый год.

Бибиков посмотрел в ту сторону, откуда раздался возглас, но, не разглядев ничего в табачном дыму, пьяным голосом, раздувая ноздри, истерично гаркнул:

— Всех, всех зарезать, чтоб духу не было!

В ответ снова молчание. Видимо, собравшиеся, какими бы мерзавцами они ни были, пока ещё на такое не были способны.

Лишь спустя двадцать четыре года подобные планы нашли своё более конкретное выражение в Южном обществе, где Пестель даже схему экономической виселицы вычертил — и она сохранилась в архивах, — согласно которой собирался в случае победы вершить расправу над семьёй Николая Павловича. По его плану на самой высокой мачте должен был быть повешен император, на привязанных к его ногам верёвках императрица и наследник престола, ну и далее остальные дети, в том числе и самые маленькие.

Сравнить эти шайки — что 1801 года, что 1825 года — со зверьем означало бы зверей обидеть незаслуженно. В животном мире милосердия значительно больше, нежели в мире революционеров.

Уловив общее настроение, главарь фон дер Пален предпочёл своё мнение по поводу ненавистной ему императорской семьи не высказывать и не поддержал предложение. Тем более он, вполне вероятно, был уверен — тот, кто вступит на престол после убийства Павла, окажется полностью в его руках! К чему усложнять получение личной власти? Перебить всех — значит привести к всеобщему дележу пирога. Нет, уж лучше управлять самому, полностью управлять через подвластного во всех отношениях императора.

Портрет Павла I с семьёй. Художник Г. фон Кюгельген

Беннигсен тоже промолчал. Он старался держаться так, чтобы и с заговорщиками быть в дружбе, и в то же время в будущем — как оно ещё повернётся — сохранить возможность близости ко двору.

И вот перепившаяся, жадная свора нелюдей, потерявшая обличие человеческое, двинулась к Михайловскому замку.

Двинулись не только убийцы всей своей многочисленной шайкой. Они привлекли и гвардейские полки. Немецкий драматург и романист Август Фридрих Фердинанд фон Коцебу́ (1761–1819), газетный агент на русской службе в Остзейском крае, издававший в Берлине ряд газет, в которых проводил прорусскую пропаганду, вспоминал:

«Гвардейские полки были собраны; шефы и большинство офицеров были расположены в пользу заговора; из нижних чинов ни один не знал о предприятии, которому должен был содействовать. Поэтому офицеры получили наставление во время марша к Михайловскому замку смешаться с солдатами и их подготовить. Я слышал от одного офицера, что настроение людей не было самое удовлетворительное. Они шли безмолвно; он говорил и много и долго; никто не отвечал. Он наконец спросил: „Слышите?“ Старый гренадер сухо ответил: „Слышу“. Но никто другой не подал знака одобрения».

Русский дипломат князь Алексей Борисович Лобанов-Ростовский (1824–1896), Рюрикович из рода Лобановых-Ростовских, действительный тайный советник, занимавшийся изучением событий цареубийства, по этому поводу писал:

«Нужно полагать, что собрание полков имело целью придать перевороту до некоторой степени характер народного движения и устранить нарекания в одной только дворцовой интриге».

Чем ближе был Михайловский замок, тем угрюмее солдаты, тем трусливее гвардейские офицеры. Не удивляйтесь такому определению. Гвардия была разложена ещё в последние годы царствования императрицы Екатерины Великой, поскольку ею никто не занимался. Заговорщики опирались на гвардию именно потому, что очень многие офицеры гвардейских полков не отвечали своим высоким званиям.