Любовные драмы русских принцесс. От Екатерины I до Николая II

Пален оклеветал Суворова, организовал его ссылку, причём установил строгий надзор во время пребывания полководца в Кончанском. А когда Суворов по приглашению государя спешил в Петербург после своих победоносных походов, заслал отравителей, и Александр Васильевич, едва добравшись до столицы, ушёл из жизни.

Обычно Павел Петрович ложился спать в двадцать два час — в 10 пополуночи, — а вставал между четырьмя и пятью утра, потому что очень много было работы. Как-никак на его плечах великая Держава, о которой он думал и которую желал вести к благоденствию.

В одиннадцатом часу пополуночи, по свидетельству тех, кто был во дворце, Павел разослал пажей с различными деловыми письмами и обошёл часть постов в Михайловском замке. Замок охранялся надёжно, но охранялся от врагов явных, кто ж мог предполагать, что главные его враги были приближены к себе им самим.

Наконец государь закрыл внешнюю дверь и стал молиться у иконы в прихожей. Впоследствии в качестве доказательств его набожности показывали истёртый коленями молельный коврик.

После молитвы пришёл к нему лейб-медик Гриве с лимонно-мятной настойкой, которую император обычно выпивал перед сном.

А заговорщики между тем вели к Михайловскому замку уже начинавших немного трусить офицеров, посвящённых в тайну заговора, и совершенно непосвящённых, но угрюмых солдат.

А детвора в замке уже видела сны — первые, а может, и не первые. У каждого были свои радости, свои заботы, каждый, засыпая, думал о завтрашнем дне, о своих нехитрых детских заботах.

В ушах многих звучала беседа на совместном ужине, произошедшая между единственными двумя трезвыми из всей компании — между Паленом и Беннигсеном. Пален не пил сам и, по свидетельству Беннигсена, запретил пить и ему.

Обращаясь к пьяной уже компании, Пален громко заявил:

— Напоминаю, господа, чтобы съесть яичницу, нужно сначала разбить яйца.

Один из заговорщиков, не поняв намёка, прямо спросил, как они поступят с императором, когда захватят его.

Пален ответил известной в ту пору французской поговоркой:

— Когда готовят омлет, разбивают яйца.

Теперь многие, посвящённые в планы лишь частично, пытались понять, что же это означало.

Прискакал офицер, доложил Палену, что полки на подходе.

Пален заявил:

— Покуда, господа, вам надобно разделиться — некоторые пойдут со мной, другие с князем Платоном Александровичем. Разделяйтесь…

Тишина. Все стояли на своих местах толпой. И у каждого почти — сердце в пятках.

Пален засмеялся:

— Ну, ну, что же вы. Давайте так…

И сам стал распределять заговорщиков по группам, распределять произвольно. И, завершив, указал Николаю Зубову:

— Вот эти господа пойдут с вами, а прочие со мной; мы и пойдём разными комнатами. Идём!

Всё продумано. Пален направляется с группой к парадному входу в замок. Зубов впереди, во главе «ударной группы». С ним Беннигсен. По Садовой улице они выходят к Рождественским воротам Михайловского замка. Группа Палена идёт через Невский проспект к Воскресенским воротам.

Часы бьют полночь. И в этот момент адъютант Преображенского полка, в обязанности которого входило докладывать о пожарах в городе, вбегает в переднюю государева кабинета и кричит: «Пожар!»

Часовые, узнав его голос, открывают дверь, и 180 человек заговорщиков толпой врываются в замок.

Николай Саблуков рассказал в своей книге: «В темном коридоре, у дверей спальни Павла I, находилась икона; близ неё стоял на часах рядовой Агапеев. Когда заговорщики вступили в коридор, один из них, а именно граф Зубов, ударил Агапеева саблей по затылку так сильно, что тот упал, обливаясь кровью. Затем они постучались в спальню. Комнатный гусар (Кириллов), приотворив дверь, чтобы узнать, кто стучит, подвергся участи Агапеева».

Кириллова впоследствии вдовствующая императрица сделала своим камердинером.

«Найдя первую дверь, ведшую в спальню, незапертую, — рассказал далее Саблуков, — заговорщики сначала подумали, что император скрылся по внутренней лестнице (и это легко бы удалось), как это сделал Кутайсов. Здесь важно сразу оговориться, что низкий трус и предатель Иван Павлович Кутайсов, который мог спасти своего благодетеля государя, бежал босиком, в чём был одет, и скрылся у своей любовницы».

Причём И. П. Кутайсов бежал, даже не открыв дверь на лестницу, чем обрезал все пути отхода императору. Увидев, что единственный путь спасения перекрыт, заговорщики бросились в спальню государя.

Впереди была прихожая, дальше — спальня государя. Двери закрыты. Снова действует Аргамаков. Он стучит в двери. Тишина. Во дворце не готовы к разбойному нападению. Тут уже с пожаром дело не пройдёт. Но полковой адъютант обязан утром докладывать о положении дел в полку. Когда раздаётся полусонный голос камердинера, Аргамаков раздражённо говорит:

— Открывайте быстрее, уже шесть часов. Пора докладывать государю!

— Какие шесть часов. Только за полночь перевалило!

— Вы ошибаетесь, вероятно, ваши часы остановились, уже седьмой час. Из-за вас государь посадит меня под арест.

Все в напряжении. Уже нашумели. Платон Зубов старается потихоньку уйти, но Беннигсен говорит: