Любовные похождения шевалье де Фобласа

Тем временем отец предавался шумным столичным удовольствиям и принимал у себя множество гостей. Женщины ласкали меня. Со мною кокетничали, хотя я этого не понимал. Одна вдова хотела испытать на мне силу своих поблекших прелестей; она строила из себя девочку и жеманилась. Мне было невдомек, что значат все эти маневры, и, кроме того, во всем мире для меня существовала одна Софи. Невинная и чистая страсть сжигала меня; я еще не догадывался, что на свете существует совсем другая любовь.

Четыре месяца я почти ежедневно виделся с Софи, мы так привыкли быть вместе, что уже не могли обходиться друг без друга. Известно, что любовь, когда мы еще не признаемся в ней сами себе или стараемся скрыть, придумывает ласковые прозвища, заменяя ими более нежные слова, которые она подразумевает и которых ждет. Софи называла меня своим юным кузеном, а я ее — милой кузиной. Наша взаимная нежность сквозила в каждом поступке, светилась в каждом взгляде; наши уста еще не решались сказать о ней вслух, а сестра или ничего не знала, или хранила тайну своей подруги. Слепо отдаваясь первым влечениям природы, я не понимал их истинной цели. Я был счастлив, разговаривая с Софи, счастлив, слыша ее голос. Я изредка целовал ее ручку, но желал большего и сам не знал, чего именно. Близилось мгновение, когда одной из самых обворожительных женщин столицы суждено было рассеять окружавший меня мрак и посвятить в сладкие тайны Венеры.

2

Пришла шумная пора безудержных развлечений. Мом19 повелел начать танцы; наступили дни карнавала20. Молодой граф де Розамбер, который в течение трех месяцев был моим товарищем во всех экзерсисах21 и пользовался расположением барона, уже несколько дней бранил меня за то, что я веду жизнь слишком тихую и уединенную. Неужели в мои года подобает заживо хоронить себя и не бывать нигде, кроме монастыря? И кого я там вижу? Сестру! Не пора ли мне выйти из детства, которое желают продлить до бесконечности? Не пора ли наконец появиться в свете, где меня благодаря моей наружности и уму примут весьма благосклонно?

— Я хочу, — прибавил он, — завтра же отвести вас на блистательный бал в собрании22, я непременно бываю там четыре раза в неделю, и вы наконец увидите хорошее общество.

Я еще колебался.

— Застенчив, точно девица, — продолжал граф. — Или вы боитесь за вашу честь? Оденьтесь в женское платье: прикрытая одеждами, которые вселяют уважение, ваша честь будет под хорошей защитой.

Я засмеялся, сам не зная почему.

— Право, — настаивал граф, — дамский костюм вам очень пойдет. У вас тонкие черты и нежное лицо, едва осененное пушком; это будет прелестно!.. И потом, я хочу подразнить одну особу... Шевалье23, оденьтесь в женское платье: мы позабавимся... Это будет восхитительно!.. Вот увидите, увидите!

Предложение переодеться мне понравилось, но прежде всего мне хотелось показаться в дамском платье Софи. На следующий день ловкий портной, предупрежденный графом, принес мне одну из тех амазонок, что носят англичанки24, когда ездят верхом. Изящный парикмахер причесал меня и прикрыл волосы белой касторовой шляпкой25. Я прошел к отцу; заметив меня, он направился ко мне со встревоженным лицом, потом внезапно остановился.

— Ну и ну! — засмеялся он. — Мне показалось, что вошла Аделаида.

Я заметил, что он мне льстит.

— Нет, я в самом деле принял вас за Аделаиду и удивился, как это она без дозволения покинула монастырь и явилась сюда в таком странном наряде! Только не вздумайте возгордиться приятной наружностью — главное мужское достоинство не в этом.

В комнате был дю Портай.

— Барон! — воскликнул он. — Как можно...

Мой отец как-то странно посмотрел на друга, и тот умолк.

Отец сам предложил поехать в монастырь. Аделаида не сразу узнала меня. Барон, восхищенный моим сходством с сестрой, осыпал нас ласками и целовал то Аделаиду, то меня. Между тем сестра каялась в том, что пришла в приемную одна.

— Как досадно, что я не привела подругу. Вот было бы весело посмотреть на ее изумление! Дорогой батюшка, позвольте мне сходить за ней.

Барон согласился. Вернувшись вместе с Софи, Аделаида сказала ей:

— Дорогая подруга, поцелуйте мою сестру.

Софи, смущенная, посмотрела на меня и замерла в нерешительности.

— Поцелуйте же ее, — сказала старая гувернантка, обманутая моим превращением.

— Поцелуйте мою дочь, — повторил и барон, забавляясь разыгравшейся сценкой.

Софи покраснела и робко приблизилась ко мне. Мое сердце забилось как сумасшедшее. Какой-то тайный инстинкт руководил нами, и с непонятно откуда явившейся ловкостью мы скрыли наше счастье от заинтересованных свидетелей: им показалось, что встретились только наши щеки... а между тем мои губы прижались к губам Софи. Чувствительные читатели, которых трогает возлюбленная Сен-Прё^*, вообразите, какое наслаждение мы испытали!.. Ведь это тоже был первый поцелуй любви!26 Дома меня уже дожидался де Розамбер. Граф объяснил барону, в чем состоял наш замысел, и отец скорее, чем мы предполагали, позволил мне провести всю ночь на балу. Мы сели в экипаж барона.