Любовный эксперимент

– Ну, – она протянула ему руку, чтобы он отдал ей бутылку, – может, это наконец научит тебя перестать делать поспешные выводы.

– Значит, ты собираешься просто пить виски и оскорблять меня? – Неужели все младшие сестры такие всегда?

Лия посмотрела на часы.

– Да. По крайней мере, следующие десять минут.

Итан застонал.

– Она не хочет будущего со мной, Лия. Как и настоящего. Стоило мне предложить ей это, как она избавилась от меня, как от какой-то мелкой рыбешки.

– Какая яркая метафора. – Лия сморщила нос. – Но нет, произошло кое-что другое.

– Можно мне хотя бы установить таймер для твоих атак?

Есть пословица: «Беда не приходит одна». Ну, по крайней мере, это, скорее всего, его последнее наказание.

– Нет, тебе надо прислушаться. – Лия отдала ему бутылку в качестве акта милосердия.

Итан сделал глоток, позволяя жжению пробудить его. Все-таки шоколадное молоко повкуснее будет.

– Знаю, ты думал, что ведешь себя мило, – сказала Лия медленно и спокойно, словно именно он был источником всех проблем, – придерживаясь этой вашей программы как руководства по романтическим отношениям. Но, – она вскинула руки, – иногда никакие схемы не работают. Никакой план не нужен. И, по-твоему, стоять без толку на месте – это самое храброе, что можно сделать?

– Лия, она не хотела оставаться. Я же сказал тебе.

Взгляд Наоми был ярким, почти взбудораженным, когда она ухватилась за возможность разорвать их отношения, словно это было самым простым и легким решением.

– Она не особо-то церемонилась.

Голос Лии стал тише:

– Она думала, что спасает тебя.

– Что? – Единственный сделанный им глоток виски ударил прямо в голову.

– Итан, все твои близкие знают, как много Бет Элохим значит для тебя, и каждый из нас хотел бы, чтобы ты сохранил свою должность. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы у тебя была возможность помочь как можно большему числу людей. – Лия опустила взгляд на свои колени. – Даже если это значит потерять часть твоей любви.

Он сглотнул, горло сжалось. Речь идет уже не только о Наоми.

– Лия, я никогда не хотел…

– Знаю, – сказала она, поспешно перебив его. – Мы все знаем. – Она едва заметно улыбнулась. – Ты невыносимо благороден в этом плане.

Подтвердившиеся страхи нахлынули на него, но, вместо того чтобы обжечь кислотой, как он уже привык, ощущения были похожи на дождевую воду, удивительно прозрачную и чистую. Принятие оказывает странный эффект на слабость.

– Мы с мамой очень гордимся тобой, Итан. Даже когда не понимаем, что и зачем ты делаешь. Мы любим тебя за то, что ты веришь в нечто большее, чем ты сам. За желание сделать мир лучше. За то, что ты такой заботливый, что порой это больно наблюдать. – Потянувшись через стол, она сжала его руку. – Я уверена, что Наоми считает так же и она поступила подобным образом из любви и по глупости, и я понимаю, почему ты тоже по глупости отпустил ее.

– Я отпустил ее. – Поначалу осознание приходило медленно, но в следующую секунду накрыло полностью. Он позволил своим страхам требовать от нее слишком многого, омрачив тем самым свои убеждения.

– Тебе всегда было трудно принять, что жертва является неотъемлемой частью любви. Что иногда излишняя отзывчивость неизбежно причиняет боль. – Лия сделала глубокий вдох. – Подумай о пережитом сквозь призму вашей учебной программы. Любовь, как и вера, требует от нас быть менее эгоистичными, менее жадными. Она просит доверия, чтобы мы оставались наедине с нашими сомнениями, продолжали возвращаться назад и доказывали свою преданность.

– Когда ты успела так поумнеть?

– Слушай, нельзя работать на реалити-шоу так долго, как я, и не стать экспертом в наблюдении и организации человеческого поведения.

Итан вскочил так резко, что его кресло покачнулось на ножках.

– Лия, мне пора.

– Да, и уже давно, – сказала она, сложив руки за головой. – Умница-сестричка сделала свое дело.

Глава 34

Наоми и раньше расставалась с людьми.

Обычно разрыв романтических отношений вызывал в ней голод во всех смыслах этого слова. Заставлял искать занятия, от которых зашевелились бы волосы на голове. Отправлял на поиски шумных баров и острой еды, а также людей, которые, кусая ее за шею, прижимали бы к дверным рамам. На поиски ощущений, которые причиняли боль, но в хорошем смысле.

Но не в этот раз.

Разрыв отношений с Итаном сделал ее бесчувственной. Превратил ее сердце в тайник. Ничто не проникнет внутрь. Ничто не выйдет наружу.

И, очевидно, это не укрылось от кое-кого.

– У меня есть план! – объявила Клара, ворвавшись в ее кабинет и всем своим видом напоминая крошечный циклон, на следующий день после расставания.

– Нет.

План подразумевал действие, а Наоми собиралась оставаться неподвижной так долго, как только это было возможно. Тело отзывалось болью, стоило ей двинуться с места.

– Да. – Клара помахала перед ней записной книжкой. – Я написала список того, что тебе надо сделать, чтобы почувствовать себя лучше. Он включает в себя разного рода активность по скользящей шкале интенсивности.

Наоми провела по лицу рукой.

– Я не нуждаюсь в твоем списке, Коннектикут. Мне просто нужно вздремнуть.