Любовный хлеб

Живет, как встарь, моя душа —
Как дом, распахнута она,
Но зябнет от твоей любви,
Метелями занесена.

Горит ночник, и стол накрыт.

Жду гостя, ужин на столе,
Но зябну от твоей любви,
Густеет иней на стекле.

Я чувствую — зима близка:

Поникли на ветвях листы.
Узнала я твою любовь
И в дом внесла свои цветы.

Полью их всласть, потом сорву

Со стебля бурый лист сухой;
Им зябко от твоей любви,
Уход им нужен и покой.

Когда-то увидала я:

Дерется стайка воробьев;
Пригрела одного птенца,
Даря ему свою любовь,

А после вслед смотрела… Хлеб

Птенцам голодным накроша,
Поставлю плошку на крыльцо.
Как встарь, живет моя душа,

Но зябнет от твоей любви.

Я брошу крошки за окно,
А там, склюют ли их птенцы
Или оставят — все равно.

Погребальная без музыки

Вовеки я непокорна погребенью влюбленных сердец!
Так есть, так было, так будет — но я непокорна.
Мертвы они в венках из лавра и лилий —
всему приходит конец…
Всех прелестных проглотит мрак зловещий, бесспорно.

Любящие, мудрецы, ваше место в земле.

Все вы станете прахом, холодным и равнодушным.
Все исчезнет, кроме отблесков чувств, смеха навеселе.
Останутся фразы, подобные формулам скучным.

Мертвые, ваш облик, честность, любовь земная —

Все это было когда-то, а теперь удобряет цветы.
Прекрасны, ароматны розы, я знаю,
Но не приемлю: свет ваших глаз
превыше любой красоты.

Все ниже и ниже в могильную тьму

Опускаетесь вы, покинув мир, сияющий животворно.
Никому вам нет равных ни по храбрости, ни по уму…
Знаю. Но смерть не приемлю, вовеки ей непокорна!

Четверг

От того, что любила вас в среду,
Какой вам прок сейчас?
Сегодня четверг — не люблю вас больше,
Вот и весь сказ.

И ни к чему вам сетовать мне

На свой изменчивый рок.
Ведь от того, что любила вас в среду,
Какой мне прок?

Возвращение

Земля своих детей не понимает.
Когда не по себе бывает нам,
От шума городов изнемогая,
Мы возвращаемся к ее лесам.

Земля для всех распахивает двери,

Хотя ее созданьям счета нет:
Подранки-люди и подранки-звери
Бредут к ней, волоча кровавый след.

Земля чуть свет встает, листвой хлопочет

Украсить год, потом листву стряхнуть,
А горевать, баклуши бить не хочет —
Ей недосуг негромко помянуть

Того, кто не хранит всего, что было,

Лежит в покое дни, года, века;
Того, чья безымянная могила
В угрюмом запустении горька;

Того, кто знал печаль и пораженье,

Того, кто друга отдал, не скорбя,
За лист ольхи — земное утешенье,
Которое не сознает себя.

Затишье