Любовный напиток. Лучшая персидская лирика

Иди к нам, строгий суфий! Бокалы не пусты.
Вино, коль приглядеться, – зерцало чистоты.

Спроси у пьяных риндов о тайнах бытия:

Вовек их не узнает тот, кто блюдет посты.

Анка́ не поддается тенетам и силкам.

Открой свои ловушки: в них ветер пустоты!

Я прекратил погоню за мудростью, когда

Вдруг ощутил поводья любви и красоты.

Мне служба у порога дает немало прав:

Нет-нет да и посмотрит хозяин с высоты!

Срывай цветы веселья, какие бог пошлет,

Поскольку не придется в раю нам рвать цветы.

О сердце! Юность прахом, беспутная, пошла,

Хоть в старости яви мне достойные черты.

Одну-другую чашу ты осуши – и прочь

Ступай, не напивайся до полной слепоты.

Хафиз – мюрид Джамшида: он в чашу до зари

Глядит и с шейхом Джамом беседует на «ты».

«Сокровища души моей – все те же, что и были…»

Сокровища души моей – все те же, что и были.
И тайна, и печать на ней – все те же, что и были.

Я тот же задушевный друг, немного захмелевший

От запаха колец-кудрей – все тех же, что и были!

Я не прошу рубинов в дар и россыпей жемчужин:

Скупцы не сделались добрей – все те же, что и были.

Твои уста, чей алый цвет моей окрашен кровью, —

Все те же, сколько кровь ни пей, все те же, что и были!

Моя религия – любовь, я – основатель веры.

Озера полных слез очей – все те же, что и были.

Тобой убитый – на тебя я снова уповаю:

Глупцы не сделались умней – все те же, что и были.

Всё так же дичь арканишь ты кудрями смоляными,

Силки давно минувших дней – все те же, что и были.

Хафиз, кровавых слез из глаз еще прольешь немало!

Истоки счастья и скорбей – все те же, что и были.

«Вчера один аскет-отшельник зашел в питейный дом…»

Вчера один аскет-отшельник зашел в питейный дом,
Нарушил он свои обеты – и напился вином.

Уснул. Во сне ему явилась подруга юных дней.

И старец воспылал любовью – и тронулся умом.

Разбойник, мальчик-виночерпий, явился наяву —

И старец этот мир покинул, и пил вино в ином.

Огонь ланит, подобных розам, поджег его гумно —

И сердце старца встрепенулось и стало мотыльком.

Нарциссы юных глаз пропели волшебную газель —

Сам Саади вдруг показался болтливым стариком.

Фанатик-суфий, накануне разбивший свой бокал,

Стал мудрецом, как только выпил бокал одним глотком.

Спасибо, утренние слезы, похожие на дождь:

Вы льетесь, чтобы превратиться в жемчужины потом.

Дворец возлюбленного шаха теперь – твой дом, Хафиз:

И сердце, и душа поэта туда ушли тайком!

«Без изъянов нет друзей в наши времена…»