Люди долга и отваги. Книга вторая

— Автонасос на гидрант! Привести в готовность запас рукавов на продвижение! Подготовить две магистральные линии: одну — в очаг, вторую через разветвление на три рукава — на этажи! Ствольщики, вперед!

И люди пошли на огонь. Лицо обжигал нестерпимый жар, в горле саднило от едкого дыма, на воспаленных веках не оставалось ни реснички, но руки мертвой хваткой держали ствол, и мощная струя воды вонзалась в клокочущую, извивающуюся в угрожающих конвульсиях смертоносную багровую массу. Это — тоже бой, тоже атака, где все решают быстрота и стойкость, отвага и умение. И, как всегда в бою, эти слагаемые приносят победу. Нет, огонь еще не совсем укрощен, он еще ярится, но главное сделано: он отступает, а значит, наброситься на новые жертвы у него уже нет сил…

Один за другим подбегают к Голубеву связные, передают донесения командиров боевых расчетов и дружин МПВО. Он мгновенно оценивает обстановку на различных участках. Передает через связных четкие, исчерпывающие приказы командирам подразделений. Координирует, сводит воедино их действия. Теперь ему ясно одно: переломный момент наступил, пора переходить к полной ликвидации очагов загорания. Ну что ж, с такой задачей, пожалуй, справятся дружинники. И в это время появляется еще один связной, от начальника Управления пожарной охраны города полковника Серикова:

— Товарищ подполковник, пожар на Бадаевских складах. Приказано всех ваших людей и всю технику немедленно перебросить туда. Конкретную задачу получите на месте. Штаб — у основных ворот главного склада на Киевской улице.

Бадаевские склады… Так ведь там — огромные запасы продовольствия! Да, немцы знали, куда целить. Нанося устрашающий и, по их расчетам, парализующий волю осажденных бомбовый удар, они одновременно стремились задушить город голодом.

Когда Голубев со своими слушателями примчался на Киевскую улицу, большую часть складов уже поглотило море огня. Оно полностью охватило тринадцать деревянных пакгаузов и два огромных кирпичных амбара. Двор перед ними буквально затопила река расплавленного сахара, вытекавшая, подобно магме, из разверстой пасти прогоревших ворот. «Это, пожалуй, пофантастичнее сказочных молочных рек!» — невольно подумал Сергей Гордеевич. А в других складах горели, гибли, превращались в ничто тысячи тонн крупы и муки.

Голубев мгновенно оценил обстановку.

— Все это нам уже не спасти, — прокричал он, перекрывая гул и треск разгулявшейся огненной стихии, подбежавшему начальнику отдела службы и пожаротушения Георгию Георгиевичу Тарвиду. — Считаю, что основная задача — не дать огню распространиться к главному каменному зданию склада и заводу имени Карпова.

— Правильно, — поддержал его Тарвид. — Тем более, что рядом находится склад с консервами, а за ним — ящики с боеприпасами. Прошу вас, Сергей Гордеевич, взять на себя руководство четырьмя боевыми участками на левом фланге — вон от того, крайнего, лабаза и до штабелей бочечной тары. Полагаю, надо во что бы то ни стало «держать» огонь на этой линии.

Голубев мысленно прикинул площадь той части складской территории, на которой предстояло действовать его слушателям. Выходило приблизительно до семи тысяч квадратных метров. Он отдал приказания, и за считанные секунды в намеченных им местах уже развернулись боевые расчеты: отсюда, как правило, было кратчайшее расстояние до источников воды — и до гидрантов городского водопровода, и до мутноватой глади Обводного канала. Люди раскатывали рукавные линии. Их юркие сгорбленные фигурки особенно четко выделялись на фоне багровой стены огня. И вот один за другим вступили в дело четыре автонасоса. Ствольщики двинулись вперед, и тугие струи стремительно обрушились на причудливо-хищные языки пламени.

Однако не успел Голубев даже мысленно похвалить ребят за быстроту и хватку, как по барабанным перепонкам ударил пронзительный свист и чья-то чудовищная лапа вдруг сдавила его, приподняла на воздух и тут же со страшной силой швырнула обратно наземь. Оглушенный, он несколько мгновений пролежал пластом. Потом, опираясь о землю руками, медленно приподнялся на дрожащих ногах. В ушах звенело, на зубах скрипел песок, глаза застилала мутная пелена. «Фугаска, — еще не совсем опомнившись, понял он. — Бомбят по пожару».

Когда спала застилавшая глаза завеса, увидел Голубев: с пламенем борются лишь трое из четырех ствольщиков. Тотчас подбежал связной:

— Товарищ подполковник, осколком бомбы перебит рукав автонасоса младшего командира Изотова.

— Начальнику тыла срочно обеспечить запасной рукав!

Связной бросился выполнять приказание. И сразу же бойцы расчета Изотова начали раскатывать запасной рукав. Но тут снова — в который уже раз — раздался тяжкий, оглушающий взрыв, а следом за ним хлестнули по людям и машинам пулеметные очереди. Истребители сопровождения прицельно били по ярко освещенной мишени. Бойцы приникли к земле, но когда отгремел очередной свинцовый шквал, опять принялись за дело. Вскоре все четыре расчета продолжали борьбу с бушующей стихией.