Люди долга и отваги. Книга вторая

— Когда бандиты ушли, я даже не поверила, что мы с девушкой остались живы. Хотела позвать — я ее вот туда, за печку затолкала, а сверху всякую рванину набросала, — а потом думаю: а ну как они обратно вернутся? Вышла в сенцы и смотрю — никого, дверь-то они открытой оставили. Во дворе тоже пусто, ну, думаю, они к лесу подались. Постояла, прислушалась, слышу — идут, топают. Ну, думаю, опять ко мне! Вся похолодела, застыла возле клуни. Надо бы бежать и девчонку вытащить да на огороде спрятать, а ноги будто отнялись. Присела на корточки, с места сдвинуться не могу. Бандиты поравнялись с моей калиткой и прошли мимо. У меня сердце зашлось, никак не верю, что ушли. Так и сижу, прижавшись к притолоке. Напротив меня пастух наш живет, его жинка свою хату побелила, и, когда они проходили, я хорошо рассмотрела, что их пятеро было. Потом понемногу в себя пришла, пойду, думаю, посмотрю, как там моя постоялица. Только поднялась — и опять шаги, но уже потише. Я еще ниже пригнулась и напротив беленой хаты хорошо рассмотрела, что один вернулся обратно, а вот какой и куда зашел, не знаю.

— Вы хоть его рассмотрели?

— Темно было, лица не видно. В сапогах, в темном во всем, наверное, в фуражке, а может, показалось. Я еще под сараем сколько-то посидела, а их пятый так и не появился. Испугалась очень и никому не говорила, и вы меня не выдавайте, а то мне конец…

Этого пятого как раз и не хватало Борису Всеволодовичу для построения четкой версии. Теперь он предполагал, что бандиты появились по каким-то другим делам. Они не тронули никого из активистов, не прельстились магазином и расправиться решили не с селянами, а с приезжими, с чужими людьми для местных жителей. Сначала это казалось странным, а теперь, когда появился пятый, по-видимому, оставшийся в селе, можно было предполагать, что именно для встречи с ним появлялись преступники. Пришли, поговорили, и он им рассказал о подписке на заем, о девчонках, указал хату, где они остановились. А для чего понадобилась эта расправа? Тоже становилось ясно. Одним расстрелом беззащитной комсомолки достигали сразу несколько целей. Во-первых, угроза для всего села, и особенно для активистов: «Мы здесь, все видим, все знаем. В свое время придет и ваш черед». Во-вторых: «Мы не какие-нибудь бандиты, а националисты, и не просто убили комсомолку, а сначала судили, приговорили и не расстреляли в хате. Что мы, звери что ли? Зачем же ужас на хозяйку-украинку, ни в чем не повинную, наводить?» Возможно, была и третья сторона: расправа для отчета перед вышестоящими главарями. Пошлют доклад о террористической деятельности и приложат приговор вместе с комсомольским билетом. Но кто же тот, что отпустил девушку?

Версия, даже на первый взгляд самая достоверная, оказывается простым домыслом, если не подкрепляется фактами. И Смирнов стал искать подтверждение своим предположениям. Искать в селе того, к кому могли приходить бандиты. Поговорил с участковым, с председателем сельского Совета, от корки до корки изучил подворную книгу и наткнулся на небезынтересного человека. Перебрался он в село с другого конца района к троюродной сестре уже после того, как выбили фашистов. В сельском Совете объяснил, что его дом сгорел, а родные погибли.

Этот человек до войны имел небольшую торговлю, а чем занимался при фашистах, никто не знал. Семья сестры скромная, ничего плохого за ней нет. Сказали еще, что торговец живет временно и на постоянное жительство хочет перебраться в райцентр.

До села, где раньше жил этот человек, было километров сорок, и Смирнов решил не откладывая выехать туда, чтобы во всем разобраться на месте.

Это теперь проехать сорок километров по Полесью — одно удовольствие, а в то время такая поездка была равносильна «прогулке» по передовой. Из-за любого куста могли дать по машине пулеметную очередь, а дороги — о них лучше и не говорить.

К вечеру Борис Всеволодович был на месте. Сельский Совет располагался в большом каменном доме, окна которого изнутри были заставлены деревянными щитами, для того чтобы снаружи какой-нибудь лихоимец не метнул гранату. В просторной комнате, словно в штабе партизанского отряда, размещался дежурный наряд вооруженных бойцов местного истребительного взвода.