Люди и нелюди

— Сначала мне — перед капитаном Тимменсом. А уже потом — ему. И, как вы думаете, на кого повесят все шишки в результате?

— У вас, — догадалась Ната, — испытательный срок?

Она остановилась, взглянула ему в лицо.

— Да, — знаменитый Кушнишский палач был вызывающе спокоен. — И поэтому мне не хочется, чтобы с моими подопечными что-то случилось. Эта планета таит в себе опасность…

— Вот как?

— Вот так. Я тоже изучал документы! Куда вы направляетесь?

— На камбуз. Я зверски голодна.

— Камбуз закрыт. До утра. Вы проспали ужин.

— А вы не могли меня разбудить пораньше? — ей удалось справиться с возмущением, но желудок отреагировал возмущенным бурчанием.

— Это не входит в круг моих обязанностей. Я не стюард. Предполагается, что мы тут все взрослые люди и знаем, что такое дисциплина.

Ната не выдержала и рассмеялась:

— За дисциплиной обратитесь к карликанам. У них это понятие, как мне кажется, в крови.

— Вот еще! — мгновенно ощетинился ее собеседник. — Стану я…Если я правильно понял, их «молодые многообещающие специалисты» подверглись нападению местных животных, когда эту самую дисциплину нарушили!

— У нас нет доказательств, — заспорила женщина.

— Они не вернулись на базу вовремя

— Да, потому что погибли! Это была случайность…

— Вы их защищаете? Этих краснокожих?

— Эти краснокожие, как вы выражаетесь, потомки землян. По сути, мы и они — одна раса одного вида, человека разумного. Незначительные отличия в строении костяка, черепа, чертах лица и цвете кожи еще не дают права считать других людьми второго сорта! Вспомните историю нашей прародины-Земли! Сколько там было рас! Сейчас, когда человечество шагнуло в космос, рас стало больше, только и всего!

— Рас, может и больше, а вот людей однозначно меньше.

Ната промолчала. Во-первых, ее начал раздражать этот спор, а во-вторых, как раз в эту минуту они дошли до камбуза и обнаружили, что он не просто закрыт, а еще и поставлен на сигнализацию.

— Возмутительно! До отбоя еще есть время! Почему он заперт?

— Потому, что надо приходить вовремя, а не спать без задних ног!

— Что же мне, до утра оставаться голодной? — желудок робко вякнул, разделяя ее чувства.

За спиной послышался негромкий кашель.

— Если не брезгуете… у меня, кажется, остались сухие пайки.

Ната так круто развернулась к мужчине, то Георг отпрянул.

— Что? Правда?

— Да. Принести?

Она только кивнула, в самый последний момент решив сдержать свои чувства, но в каюту к охраннику не пошла — уселась в кают-компании, дожидаясь.

Сухие пайки оказались сухими во всех смыслах этого слова — несколько сухарей и галет, завернутых в простой пластик. На вкус они почти ничем не отличались от упаковки — если не считать усилителей вкуса — и были такими сухими, что Ната от души поблагодарила Георга за стакан воды, набранной из кулера.

— Спасибо… Вы такой… заботливый… странно…

— Ничего странного. Вы — гражданское лицо и женщина, — он поднял два пальца. — Вот две основные причины о вас заботиться.

— А что, есть и третья?

— Есть, — он спокойно сел рядом. — Я в этой экспедиции работаю охранником. И сейчас просто выполняю свою работу.

— Вы один? — Ната припомнила, что вообще-то немногословных парней в камуфляже с армейскими нашивками было семеро. — И где остальные?

— Остальные внизу. Распаковка базы идет полным ходом. Кроме вахтенных, — в паузе отчетливо послышалось недосказанное «и нас с вами», — все ушли на грунт.

— На грунт? — встрепенулась Ната. — Что же мы сидим?

— Мы сидим? Это вы сначала дрыхли, как соня, потом метались по гальюну в одном нижнем белье, а теперь вот ужинаете моей последней заначкой…

— Слушайте, не начинайте, а? — скривилась Ната. — Свой сухой паек вы сами предложили. Я только согласилась… Лучше скажите, почему все вышли на грунт сейчас? Неужели нельзя было дождаться утра?

Утра, когда она бы проснулась вместе со всеми, нормально позавтракала, и не было этой суеты и нервотрепки. И этого разговора тоже.

— Я хочу к остальным.

— Пошли, — он встал.

Планета Мола Северного встретила Нату яркими красками заката, полыхавшего вполнеба. Судя по всему, до полной темноты еще оставалось немного времени, но здесь, у подножия корабля, время словно замедлило, а то и изменило ход.

Шаттл мягко мерцал габаритными огнями, наклонно нависая над грунтом. Между его передними опорами начинался периметр. Там же находился спешно смонтированный контрольно-пропускной пункт — единственное пока достроенное и пущенное в ход сооружение. Там уже работал пульт охраны, и один солдат сидел за столом, глядя на мониторы.

Роботы уже натянули по периметру чувствительные кабели, расставили столбы, на которых установили видеокамеры, и соединяли их сверхчувствительной проволокой. Освещения пока не было, но глазки камер и фары роботов-монтажников показывали примерно, где что находится. Судя по всему, на рассвете громадная тень шаттла закроет большую часть лагеря от лучей восходящего солнца. А КПП будет открыт для светила только в середине дня. Обе жилые палатки уже стояли и, судя по подсветке, внутри кто-то был. Но возле лабораторных модулей шла возня.